Я почти не разговаривала с ней. Между нами внезапно возникло отчуждение. Может, она ничего и не рассказывала Тиан-Тиану, может, она и не специально потакала своим друзьям-наркоманам, затянувшим его обратно. Но мне больше не хотелось близко общаться с ней.
На свадьбе было слишком многолюдно. Я задыхалась. И ушла рано.
Из Германии потоком шли электронные письма от Марка и Шамир. Я сообщила им о смерти Тиан-Тиана. Написала, что сейчас уже почти успокоилась, потому что работа над романом близилась к завершению, а лучшего способа почтить память Тиан-Тиана и быть не могло.
Шамир приглашала меня в Германию, как только я закончу роман. «Это поможет тебе пережить боль утраты. Приезжай взглянуть на шпили наших соборов, на Черный лес, на беззаботные толпы горожан. Уверена, Марк тоже с нетерпением ждет твоего приезда».
От Марка приходили длинные электронные послания. Он во всех подробностях описывал свои дела, поездки и ссоры с женой. Уж и не знаю, что побуждало его к таким откровениям. Возможно, женщина, сочиняющая романы, невольно внушает доверие окружающим в силу своего знания человеческой природы. Даже если она и украла ваше обручальное кольцо с сапфиром, которое теперь всегда красуется у нее на большом пальце.
Я решила ехать в Берлин сразу после Хэллоуина. Мне по душе этот праздник: присущий ему дух романтики, буйство фантазии позволяют скрыть боль под маской и на время притвориться кем-то другим, ускользая от смердящего дыхания смерти.
Перед отъездом я разобрала вещи. Сложила рукопись, навела порядок в квартире. Я собиралась переехать к родителям, поэтому нужно было отдать Конни ключи. Здесь все еще оставались вещи Тиан-Тиана. Я взяла себе один из его автопортретов, любимый сборник стихов Дилана Томаса и белую рубашку, которая ему очень нравилась.
Рубашка еще хранила запах его тела. Я зарылась лицом в складки ткани, вдыхая горький аромат навек утраченного счастья.
Был конец недели. Я долго шла в тени зонтичных деревьев вдоль улицы Хэншань, потом свернула в памятную мне аллею. Вот и испанский ресторан Конни. Все вокруг залито ярким светом, цветы отбрасывают на стены причудливую тень, за окнами оживление и суета, множество нарядно одетых людей. Когда я подошла поближе, до меня донеслись заключительные аккорды любовной песни и сдержанные, вежливые аплодисменты.
Я поднялась по лестнице и спросила у служащего, где хозяйка. Он провел меня по анфиладе комнат туда, где в окружении большой группы посетителей стояла тщательно накрашенная Конни. Она была в вечернем туалете без бретелек, зачесанные на затылок волосы были собраны в тугой пучок. На губах густой слой помады яркого насыщенного цвета. Как всегда привлекательна, изящна и величава, как журавль.
Под пение и гитару красивая молодая испанская пара в черных концертных расшитых жемчугом костюмах исполняла танец в зажигательных латиноамериканских ритмах. Кавалер слегка коснулся бедер партнерши, и они закружились в вихре умопомрачительных замысловатых движений. Конни беседовала с седовласым господином. Она обернулась и заметила меня. Закончив разговор, вежливо откланялась и подошла ко мне.
– Как ты, милая? – участливо спросила она, сердечно обнимая меня.
Я улыбнулась и ободряюще кивнула.
– Ты, как всегда, замечательно выглядишь, – заметила я, доставая из сумочки связку ключей и протягивая ей. Я уже говорила ей о моих планах по телефону.
Чуть замешкавшись, она молча взяла ключи.
– До сих пор не могу понять…, как это могло случиться. В чем моя вина? За что Бог так поступил со мной? Ну, ладно. Оставим это. Ты умная девочка. Береги себя!
Мы поцеловались на прощание. Подошедший Хуан тоже тепло обнял меня.
– Прощайте, – я помахала им рукой и ушла. И музыка, и танцы продолжались, но я уже не имела к этому никакого отношения.
Внизу во дворике я столкнулась с пожилой бледнолицей и седовласой женщиной в очках. Она была похожа на профессорскую жену. Я несколько раз извинилась за свою неловкость, но она даже не взглянула в мою сторону, а энергичным шагом направилась к входу в ресторан. Швейцар стремительно закрыл кованую дверь прямо перед ее носом. Пожилая женщина попыталась войти, но дверь не поддавалась. И тогда старуха разразилась громкой бранью.
– Ты проклятая ведьма, дьяволица! Десять лет назад ты убила моего сына. Но тебе этого было мало! Теперь ты уморила моего любимого внука. У тебя черное сердце! Я тебя проклинаю: пусть тебя расплющит об асфальт первой же машиной, как только ты вылезешь из этого адского логова!
Она хрипела от ярости. Я остолбенела, внезапно поняв, кто эта разъяренная старая женщина. Я встретилась с ней первый раз в жизни.
Она так и не появилась на похоронах Тиан-Тиана, но, возможно, Конни просто запретила пускать ее. Она всегда смертельно боялась и избегала этой женщины. Однако бабушка Тиан-Тиана отлично знала, где находится ресторан.
Швейцар пытался учтиво урезонить ее.
– Мадам, вы уже приходите сюда десятый раз. В вашем возрасте не стоит так утруждать себя! Лучше возвращайтесь домой и отдохните!
– Хм, – буркнула пожилая женщина, яростно сверкнув глазами. – Мне никто не заткнет рот. Пусть не воображает, что ей удалось купить мое молчание за жалкую подачку, пенсию в сто юаней. Я требую, чтобы мне сказали правду. Пусть мне все объяснят.
Она снова начала колотить в тяжелую дверь. Я бросилась к ней и подхватила ее под руку.
– Бабушка, – сказала я заботливо. – Давайте я провожу вас домой. А то скоро пойдет дождь.
Она недоверчиво взглянула на меня, затем посмотрела на небо, затянутое плотной свинцовой пеленой, местами багровой от отблесков огней ночного города.
И с извечной стариковской подозрительностью тихо спросила:
– А ты кто?
Сердце защемило от внезапно нахлынувшей нежности и горечи. Я стояла, как потерянная, и не знала, что же ответить этой измученной и беспомощной старухе…
А действительно, кто я такая? Кто?…
Вэй Хой
Wei Hui (Zhou Wei Hui)
卫慧
Вэй Хой (Wei Hui, настоящее имя Zhou Weihui), родилась в 1973 году на маленьком острове Путо неподалеку от Шанхая, в семье армейского офицера. Первые три года жизни жила с семьей в стенах буддистского монастыря, монахи из которого были изгнаны во время Культурной революции середины 60-х годов. Изучала китайскую литературу в престижном университете Фудань в Шанхае и закончила его в 1995 году. Занималась журналистикой, была редактором на телевидении.
Ее полуавтобиографический роман «Крошка из Шанхая» («Shanghai Bаbу»), изданный в начале 1999 года, вызвал в Китае сенсацию – до того как книгу запретили в апреле того же года за «декадентство и раболепие перед западной культурой», было продано 110000 книг. Официальная пропаганда отвела роману место между «Над пропастью во ржи» Сэлинджера и «Счастливой шлюхой» Холландер, также запрещенными в Китае. Еще не проданные 40000 книг были сожжены, издательство закрыто. Двадцатисемилетняя писательница обрела всемирную славу. Роман продолжал расходиться по стране в пиратских копиях, был переведен на 21 язык.
В 2005 году в Китае был издан новый роман Вэй Хой, продолжающий рассказ о само-поиске той же героини. Автор назвала книгу «Замужем за Буддой» («Marrying Buddha»), но поскольку в Китае проблематично упоминать Будду, китайское издание, прошедшее цензуру и видоизмененное, вышло под названием «Мой дзэн». В первую же неделю книга вошла в десятку самых продаваемых, на второй неделе книга заняла по продажам первое место среди художественных произведений. Подобно «Крошке из Шанхая», роман вызвал в стране ожесточенную полемику.
