Саманта украдкой бросала взгляды на молчаливого Джейсона. Тот не оставался в долгу и тоже не упускал возможности стрельнуть в ее сторону глазами. Когда их взгляды пересекались, Саманта осторожно улыбалась и опускала глаза. Джейсон из солидарности тоже отводил взгляд, и подергивающийся уголок его рта показывал, что он едва сдерживает улыбку. Джил окончательно расслабилась и больше не смотрела на Маккея, как кролик на удава, тот перестал ехидничать и уже казался ей мировым парнем, своим в доску.
Они в очередной раз подняли массивные кружки за успех их выступления, и Джил, хитро поглядывая на подругу, вдруг напела пару строчек из песни Джейсона о фиолетовых глазах. Она не один раз прослушала диск, взятый у Бобби, и эта песня запала ей в душу. Джиллиан показалось, что слова песни прекрасно подходили к случаю: встрече Джейсона и Саманты после концерта, несмотря на то что написана была задолго до этого дня. Джил пришло в голову, что Джейсон не мог не заметить, какого цвета глаза у ее подруги.
Все трое изумленно уставились на поющую Джил.
— По-моему, тебе уже хватит, — многозначительно кивнула Саманта в сторону кружки Джиллиан, которая была почти пуста. Пение подруги походило на намек, достаточно откровенный и, несомненно, опасный, так как он напрямую отражал чувства Саманты, от борьбы с которыми та уже порядком устала.
— У тебя потрясающий голос, Джиллиан, — встрепенулся Джейсон, буравя поющую женщину пристальным взглядом. — Если твой голос вставить в песню, должно получиться очень интересно.
— Ты шутишь? — изумленно раскрыла рот Джил, глядя на Джейсона и игнорируя выпад Саманты.
— Не просто интересно, будет потрясающе, больше чем уверен, — согласно подхватил Маккей, который тоже мысленно представил себе, как может звучать песня с добавлением женского голоса. — Пускаем ее голос бэк-вокалом на весь припев, то громче, то тише. Немного утяжеляем обработку, и получается потенциальный хит. Тянет даже на главную песню всего альбома.
Джейсон и Маккей с поразительным энтузиазмом вцепились в эту идею и стали оживленно ее обсуждать. Обоим не терпелось претворить в жизнь свою задумку, и они начали настойчиво уговаривать Джиллиан поучаствовать в их затее. Они искренне недоумевали, не видя с ее стороны аналогичного энтузиазма, и никак не могли понять, почему она не проявляет ни малейшего восторга от их предложения.
Упорство и настойчивость, проявленные Джейсоном и Маккеем, вновь привели Джиллиан в состояние робости и неуверенности, из которого она благополучно выбралась в самом начале вечера благодаря приятной компании и успешному выступлению на пресс-конференции. Она мгновенно притихла и робко пыталась отговорить музыкантов от столь нелепой затеи. Саманта, внимательно прислушивающаяся к обсуждению, затеянному мужчинами, начала проникаться духом их идеи и, когда ее подруга начала отнекиваться, решила, что настало время вмешаться. Она живо представила, как могла бы зазвучать песня, если бы Джиллиан преодолела свою нерешительность и согласилась записаться.
Саманта осторожно подключилась к уговорам и начала подбадривать подругу, понимая, что ее отказ связан лишь с излишней стеснительностью. Она авторитетно заявила подруге, что нельзя зарывать талант в землю и упускать возможность попробовать себя в новом деле. Джил обиженно посмотрела на предательницу и вовсе не робко ответила:
— Вот сама и пой!
Саманта замерла, изумленная столь резким ответом, и тут же тихо захихикала.
— С моей стороны это будет жутко неблагородно по отношению к Джейсону и Нику.
Все трое непонимающе уставились на Саманту, давящуюся смехом.
— Почему? — спросила заинтригованная Джил. — Если ты считаешь, что я могу это сделать, то и для тебя это не составит никакой проблемы.
— Смеешься, Джил, да? С моим голосом только петь. Да лягушки в пруду и то мелодичнее квакают. Они, по крайней мере, в ноты попадают. Вы что, мне не верите?
Глядя в недоверчивые лица, Саманта хитро ухмыльнулась, демонстративно вздохнула и, мысленно предвкушая немалую потеху, затянула ту же песню, что напела несколькими минутами раньше Джиллиан.
То, что это была та же мелодия, слушатели, конечно, догадались, так как слова Саманта не перевирала. Пожалуй, только текст и сохранился неизменным в ее исполнении, так как мелодию и ритм она безжалостно коверкала. Уже на третьей строчке стало ясно, что притворяться таким бездарным исполнителем просто невозможно. Все трое, с хохотом зажимая уши, взмолились: верим, верим, только пощади!