Джиллиан, затаив дыхание, ждала, что еще скажут мужчины, так как надеялась, что дальше они начнут высказывать предположения о намерениях Джейсона, но те уже опомнились, вспомнили, что в комнате кроме них еще присутствовала подруга той самой политиканши.
Маккей поспешил подхватить Джиллиан под руку и вывел ее в коридор.
— Ты ничего не слышала, Джил, — немного запоздало предупредил он свою возлюбленную.
Та сделала удивленное лицо:
— О чем это ты? О том, что твой друг, как выясняется, с твоей сестрой и супругой вашего барабанщика довольно жестоко разыграл мою подругу? Или о том, что он теперь жалеет о своей глупой выходке? Может, я что-то неправильно понимаю?
— Ты все понимаешь правильно.
— Не все. Мне непонятно, зачем он так поступил.
— Я думаю, Джейсон просто хотел, чтобы Саманта сама отказалась от общения с ним, вот и устроил этот дурацкий розыгрыш. Согласен, не самый умный ход. Но знаешь, Джил, об этом мисс Холлиуэл знать ни к чему.
Джиллиан удивленно посмотрела на Маккея.
— Почему?
— Поверь мне, не следует вмешиваться в отношения Джейсона и Саманты. Они сами разберутся со всем.
— А если нет? Если они совершают ошибку?
Маккей покачал головой и попросил Джиллиан дать ему слово не говорить подруге о том, что она совершенно случайно узнала. Джил с большой неохотой подчинилась его просьбе, которая больше походила на категоричное требование.
19
Предупрежден — значит вооружен. Сразу после звонка Коулмана Гарри поручил своим службам искать то, чем можно было подцепить Пейна. Он когда-то проигнорировал попытки Пейна «договориться» с ним и быстро забыл о том эпизоде в своей жизни. Как оказалось, зря. Не надо было выпускать Пейна из виду. Что ж, этот небольшой просчет он мигом исправит. Мартин Торнтон его никогда не подводил.
Гарри догадывался, что Саманта прекратила общение с музыкантами, хотя разговор об этом ни разу не заходил. Хорошо, что ему удалось вовремя оборвать их знакомство, что Коулман оказался понятливым малым. Гарри понятия не имел, что тот сказал Саманте напоследок, но все чаще замечал, что его дочь печальна. Порой она замирала на месте и в ее глазах проглядывала затаенная боль. Он начал задумываться, а не было ли чувство Саманты к ее новому приятелю более глубоким, чем он подумал. Что, если его дочь пала жертвой чар музыканта? Не хитро в него влюбиться. Видный мужчина, с довольно приятной наружностью, если судить по фотографиям. Такие мысли все чаще посещали его, и радости оттого, что ему удалось добиться своего, Гарри почти не испытывал.
Благодаря своевременному звонку Коулмана Гарри неплохо подготовился к разговору с Пейном. Торнтон поработал на славу. Холлиуэл с огромным нетерпением ожидал, когда Дуглас Пейн соизволит объявиться с разоблачениями. Он был уверен, что тот сначала попытается выторговать у него что-либо и только после этого перейдет к крайним мерам — таким, как предание гласности тех сведений, которые ему удастся раздобыть. Время показало, что Гарри правильно все рассчитал.
Когда Дуглас Пейн наконец позвонил ему в надежде захватить врасплох, Гарри не выказал ни малейшего удивления по поводу неожиданного звонка. Когда же среди сладких речей Пейн как бы невзначай намекнул Холлиуэлу на «темное прошлое» дочери, побывавшей в довольно юном возрасте в полицейском участке, в «обезьяннике», сведения о чем непонятно почему испарились из полицейских отчетов, Гарри нисколько не смутился. Не перебивая, он выслушал собеседника, а когда тот закончил обличительные речи, спокойно посоветовал ему забыть об этом. Пейн недоуменно воскликнул:
— Холлиуэл, ты, похоже, не до конца понял, о чем я тут тебе твердил!
— Нет, Пейн, — перебил его Гарри, — это ты, кажется, чего-то не понимаешь. Да журналисты не обратят на твою не подтвержденную документами, с позволения сказать, сенсацию никакого внимания, если одновременно пройдет слух о некоем бизнесмене, очень любящем маленьких мальчиков. Поверь мне, доказательства тому быстро найдутся и их будет явно больше, чем имеется у тебя на мою дочь. А уж если в прессу просочится информация, что сынок этого магната не раз и не два лечился от болезненного пристрастия к сильнодействующим препаратам, тут ему будет не до чужих прегрешений.
— Ты блефуешь, — просипел пораженный Пейн. — У тебя нет доказательств.
— Хочешь проверить?
После долгой паузы Пейн был вынужден сдаться. Как ни обидно, но на этот раз Холлиуэл обставил его.