В тот же вечер Гарри решил поговорить с Самантой по душам. Ему все меньше нравилось ее мрачное меланхоличное настроение. Свой разговор он начал издалека.
— Знаешь, Саманта, должен признать, я ошибался, когда предлагал тебе рассмотреть кандидатуру Пола. Он не станет подходящим спутником жизни.
Саманта удивленно посмотрела на отца, не понимая, к чему тот затеял столь неожиданный разговор. Она осторожно поинтересовалась:
— На это есть веские причины?
— Нет. Просто забудь, что я тебе советовал обратить на Барнса внимание. Я много думал. Мне кажется, в вопросах замужества следует больше руководствоваться своими предпочтениями, нежели пожеланиями других людей, даже таких близких, как отец или мать. Родители иногда могут ошибаться, а сердце не ошибается никогда.
Саманта какое-то время изумленно взирала на отца. Такой Гарри был ей незнаком, такому Гарри она бы не смогла лгать. После недолгой паузы она призналась:
— Знаешь, даже если бы ты продолжал настаивать, я бы не смогла подчиниться. Поначалу мне было все равно, и, быть может, я последовала бы твоему совету, вышла за него, но слишком многое изменилось за последнее время.
Гарри пристально посмотрел на дочь, словно думал, стоит ли произносить следующую фразу.
— Дело в Коулмане? — решился он.
Саманта, пораженная догадкой отца, замешкалась с ответом. Она и сама не могла четко определить, когда ей стала противна мысль о Барнсе. После слов отца она была вынуждена признать, что тот правильно определил тому причину.
— Почему ты так решил? — Саманта все же сделала попытку увильнуть от немедленного ответа.
— Просто, как только он появился в твоей жизни, ты стала вести себя по-другому, — объяснил он.
— Разве мое поведение изменилось? — удивилась Саманта. Ей и в голову не приходило, что окружающие могли заметить ее внутренние метания. Она всегда старалась держать свои эмоции в себе и думала, что ей это прекрасно удавалось.
— Не бойся, — правильно понял ее взволнованный тон отец и поспешил ее успокоить: — Совсем не заметно. Просто ты стала другой. Кто хуже тебя знает, может, и не заметит. Быть может, я мало уделял тебе внимания, но, надеюсь, я не из тех отцов, кто пренебрегает детьми и ничего не знает о них. Хоть мы и мало проводим времени вместе, я всегда старался быть внимательным к тебе.
Саманта молча кивала, соглашаясь с ним, он действительно дал ей больше, чем любой другой отец в подобных обстоятельствах. Не его вина, что времени на семью у него оставалось совсем немного.
— Да, ты изменилась, — продолжал он тем временем. — Нет, не внешне. Внутри тебя словно зажегся яркий свет, какое-то внутреннее сияние. Движения стали более порывистыми. Ты словно вышла из спячки, словно мою взрослую дочь неожиданно подменили озорной девчонкой.
— Крошка Сэм, — пробормотала Саманта себе под нос, улыбнувшись.
— Что? — не расслышал отец. Саманта покачала головой, показывая, что не следует придавать значения ее бормотанию, и он продолжил: — Сначала меня испугали такие перемены. Но потом я внезапно понял — такая ты и должна быть. Не знаю, произошло это из-за Коулмана или по каким-то другим причинам, но факт налицо. Перемены начались после выхода той статьи. Должен признаться, такая ты мне нравишься больше. Не удивляйся, дочка. Я вовсе не законченный сухарь. Так я прав? Коулман действительно тебе нравится?
Он с приветливым выражением лица ждал ответа. Саманта не знала, как реагировать на такие перемены в их отношениях. Такой близости и такого откровения с отцом она была лишена, а оказалось, что напрасно. Давным-давно надо было поговорить по душам. Она не знала отца, совсем не знала. Принимала его за другого человека. Как, собственно, и он ее.
— Все дело в том, что он мне симпатичен, — решилась наконец она. — Как человек. Он не преступник, не лицемер, не нарушает законы, не уклоняется от уплаты налогов, не преступает границы нравственности. Так почему мы не можем с ним общаться? Что в этом такого исключительного? То, что он поет со сцены свои песни, не означает, что он никчемный человек. А ведь после пресс-конференции ты дал ему именно такую характеристику. И был неправ.
Она ждала ответа, ждала, что отец не согласится с ней и начнет спорить, но Гарри молчал.
— Наоборот, я уверена, он исключительный человек. Да, он, как ты говоришь, творческая личность. Но это вовсе не подразумевает отрицательную характеристику. Может, наоборот, это мы неправильно воспринимаем свое предназначение, и человек пришел в этот мир, чтобы творить, чтобы дарить другим частичку себя.