«Мы оба сделаем это». – убежденно добавила Ева, прежде чем поцеловать меня в плечо.
Я не знал, смогу ли им поверить. Не потому, что я сомневался в их искренности или намерениях, я уже прошел это несколько недель назад. Я просто понятия не имел, смогут ли они вообще справиться с тем, что произойдет в будущем, потому что они полагались на меня, чтобы справиться с настоящими трудностями. Я не знал, хочу ли я делать это больше. Но в тот момент я решил цепляться за надежду на то, что они активизируются. Я придвинулся ближе к маме, а затем Ева прижалась ближе ко мне за спиной.
«Мой прекрасный малыш». Мама тихо ворковала, гладя меня по волосам. "Засыпай. Завтра будет лучше. Я обещаю."
Я не знаю, было ли это физическое истощение, мышечное расслабление, вызванное моим оргазмом, или эмоциональное истощение, в котором я находился, но я сделал так, как сказала мне мама, и через минуту заснул.
Когда на следующее утро я проснулся один и воспоминания заполонили мой разум, я заметил три вещи.
Сначала я почувствовал странное освобождение. Я понятия не имел, почему, но я чувствовал себя даже лучше, чем после того грандиозного праздника благодарения, когда у меня наконец, спустя годы, появилась возможность высказать все свои обиды всей семье.
Однако второе, что я заметил, это то, что, несмотря на положительный побочный эффект, мне было чертовски неловко! Я был работающим, самостоятельным человеком, который заботился о дерьме... и я плакал, как проклятый ребенок, на руках у матери и сестры, потому что папа был жесток со мной. Ебать. Мою. Жизнь! Мне бы очень хотелось просто ускользнуть из дома и избегать мамы и Евы в течение следующих нескольких недель, но в какой-то момент мне пришлось отвезти маму в кампус колледжа и поступить туда.
Наконец, после того, как я смирился с тем, что сделал, пришло мое третье осознание. Вина.
Всего несколько дней назад я сказал Джону, что не рассматриваю секс как случайное развлечение, что он на самом деле что-то значит для меня и что я останусь верным своей девушке. А потом я пошел дальше и трахнул свою маму. Почему-то я не думал, что Миа просто согласится на это, даже после того, как она дала мне разрешение сделать это с моей сестрой.
Покачав головой, я встал с кровати и собрал кое-какую одежду. Пока я все равно был в шкафу, я также упаковал в свою спортивную сумку приличную сумму денег для встречи с Джоном позже в тот же день. Затем я прокрался в ванную, чтобы принять душ и одеться.
Я почувствовал легкое облегчение, когда понял, что я не просто один в своей спальне, но и на самом деле один в своей квартире. Я понятия не имел, куда мама и Ева пошли так рано в субботу, но подозревал, что они, вероятно, просто пошли за покупками, поэтому я схватил спортивную сумку, полную денег, а также свой почти нетронутый ящик с инструментами и поехал в квартиру.
Четыре часа подъема, переноски и сборки мебели из ИКЕА заставили меня вспотеть, как свинья, даже несмотря на относительно умеренную температуру позднего марта. Оставаясь верным стандартам безопасности, которые я установил во время ремонта своей квартиры, я уже успел продырявить свою рубашку, поэтому просто выбросил ее. Итак, когда семья внезапно вошла в дверь, отвечая на вопрос о местонахождении мамы и Евы и позволив им увидеть меня без рубашки и покрытого потом, первое, что я услышал, это свист Мэгги.
" Я должен сказать, маленький кузен" - сказала она, подойдя ко мне, обвила одну руку вокруг моей талии и начала проводить по шрамам на моем туловище вытянутым указательным пальцем. «Видеть тебя таким, с этими шрамами, которые придают тебе вид плохого парня… Может, нам стоит как-нибудь встретиться».
Она посмотрела на меня с многообещающей улыбкой, на которую я сначала улыбнулся в ответ.
"Ага? Знаешь, кто еще так думает?" - я ответил, приподняв бровь, которая опустилась, прежде чем продолжить твердым и явно невесёлым голосом. «Моя девушка».
Она выглядела довольно встревоженной и быстро отступила назад, но я оценил, что она поняла мою мысль без необходимости дальнейших объяснений. Возможно, эта реакция была резкой, но чувство вины, которое я чувствовал из-за того, что я сделал с мамой прошлой ночью, вернулось с удвоенной силой, как только Мэгги обняла меня.
И, честно говоря, хотя я, возможно, и простил ее родителей, это произошло только потому, что они действительно приложили усилия, чтобы заслужить мое прощение. Точно так же, как новые чувства, которые я развил к маме и Еве, существовали только сейчас, потому что они искупили свою вину, исправив нанесенный ими ущерб и постоянно показывая, что заботятся обо мне. Мэгги, однако, оставалась все той же поверхностной стервой, какой я ее знал.
" Сейчас, сейчас, Тыква!"- бабушка вступила в разговор игривым упрекающим голосом, который мгновенно вывел меня из себя, поскольку в последний раз мы разговаривали друг с другом не совсем в хороших отношениях. «Она сделала тебе комплимент. Как я вижу, вполне заслуженно. Прими это как единое целое».
"Внук.". Следующим я услышал голос дедушки, который приветствовал меня кивком.
"Дед". Я подражал его тону, кивнув в ответ, прежде чем вернуться к работе, не желая начинать дискуссию.
"Я вижу, ты был занят" - продолжил он, оглядывая комнату.
Мама и Ева держались на втором плане, хотя и смотрели на меня с тревожно яркими улыбками.
"Ага." Я вздохнул несколько утомленно. «Ванная комната готова и готова к заполнению. Как и кухня. Еще я постелил ковер в комнате Мэгги. Хорошо, что ты их взял с собой, потому что у меня такое ощущение, что большую мебель нельзя таскать после сборки".
«Я сказал им не покупать все эти дешевые шведские вещи» - он покачал головой с выражением молчаливого страдания.
«Папа, покупка мебели из массива дерева стоила бы нам целое состояние!» — крикнул Джон, когда они с Дэнни вошли в дом с корзинами, полными мелких украшений и пылесборников. «Девочки, а как насчет того, чтобы пойти в свои комнаты и выяснить, что куда идет?»
При этом Ева и Мэгги, а за ними и бабушка, первыми пробежали в комнату Мэгги, откуда мы могли слышать их оживленную дискуссию. Однако Ева поцеловала меня в щеку, проходя мимо меня.
" Я так понимаю, одной мебели было недостаточно? "— спросил я, указывая на корзины, которые несли Джон и Дэнни.
"Конечно, нет!"- Дэнни возмутился. — "Им придется жить здесь, Тим".
"Если ты так говоришь". Я усмехнулся.
Мой смех утих, когда мама взяла меня за руку, чувство вины вспыхнуло снова, хотя она не поддалась этому влиянию и просто продолжала счастливо улыбаться мне. Она также поддерживала это все время, пока мы гуляли по квартире, чтобы я мог показать им, как многого я уже достиг.
После того, как все четко поняли, что осталось сделать, мы начали собирать всю мебель, в то время как дедушка был на улице и заботился о маленьком зеленом участке перед квартирой. Только тогда мама наконец отпустила меня, хотя они с Евой старались оставаться рядом со мной.
Прошло два часа, прежде чем мне наконец удалось подать сигнал Джону, что я хочу поймать его одного. Поскольку все остальные теперь работали в комнате Евы, я вошел в третью спальню, которая была дальше всего от них, и примерно через минуту ко мне присоединился Джон.
«Извини, что пришел со всей семьей» - он начал еще до того, как я успел открыть рот. «Клэр и Ева пришли сегодня утром, чтобы поговорить с Дэнни, и тогда я не смог найти благовидного предлога, чтобы не позволить остальным пойти со мной».
Он выглядел на удивление виноватым. И, словно в подтверждение своей точки зрения, Дэнни в этот момент вошла в дверь и молча встала рядом с ним, глядя на меня любопытным взглядом.
"Не волнуйся. Я не думал, что ты намеренно позвонишь им после того, как я сказал тебе, что мне нужно поговорить". Я отмахнулся от его беспокойства. «Итак… тот контакт, который у вас был для очистки денег. Это еще вариант?»