<p>
Чтение книги на свежем воздухе не задалось.
То ли свежий воздух оказался слишком прохладным для данного занятия. То ли Ерк халатно подошел к выбору места для чтения, и оно не подходило.
А может быть, всему виной был детеныш, который оказался на крыльце.
Очень странный.
Не здешний, выросший под абсолютной защитой Купола. Незнакомый.
Слишком худой для своего возраста, слишком мелкий, чересчур серьезный.
Ерк на всякий случай прижал кончик хвоста к только что прочитанной строчке, чтобы не потерять место, на котором прервался.
Порой дети стоили того, чтобы отвлечься от чтения. Особенно те, чьи имена были Ерку неизвестны.
На мелком болтался огромный свитер в крупную серо-белую клетку. Рукава были аккуратно подвернуты несколько раз, но ситуации это не исправляло. Сам свитер свисал детенышу ниже колен, почти прикрывая простые серые штанишки, и норовя достать до зеленых тапочек. Маленькие ручки сжимали плоское блюдце с хлебными крошками.
Лилим в свитере такого размера просто запутался бы – отметил Ерк автоматически.
Тем временем детеныш шмыгнул носом, окончательно растерявшись. Видимо, он направлялся на улицу, и совсем не ожидал увидеть на своем пути препятствий.
Судя по взгляду, Ерк являлся довольно серьезной преградой.
Эаль уставился в книгу, делая вид, что вообще не замечает мелкого. С детенышами это часто срабатывало – убедившись, что на них никто не смотрит, они порой становились намного смелее.
Ждать пришлось недолго. Уже через сорок секунд ребенок снова шмыгнул носом, набираясь смелости, и сделал крошечный шажок вперед.
На второй ступеньке мелкий подал голос.
– Вы меня пропустите?
Вопрос был в достаточной степени глупым и настораживающим.
Ерк спокойно оторвал взгляд от книги и медленно осмотрелся. Он сидел на постеленном на ступеньках одеяле, и ни в коей мере не претендовал на все крыльцо.
– Смотря куда.
Детям строго-настрого запрещено проникать на нижние тренировочные уровни и в Зал Перехода. Не место там маленьким росткам жизни. Слишком опасно.
Вот только эаль сидел на крыльце перед одним из входов в медицинский блок, а мелкий появился из-за двери в него же.
Детеныш насупился, преодолевая робость. Тощенький и слабый, он выглядел гораздо младше собственного возраста. Светлые пушистые волосы так и норовили завиться кудряшками. Но вот глаза были серые, что предавало взгляду почти взрослую серьезность.
– Сюда. – Маленькая ручка очертила полукруг.
– Иди. – Пусть места на ступеньках было очень много, Ерк все же поджал ноги.
Важно кивнув, ребенок продолжил свой путь. Полы тяжелой кофты при шажках почти не шевелились.
Посмотрев на книгу в своих руках, эаль аккуратно заложил страницы сложенной из бумаги закладкой в форме цветочка и поднялся.
Пусть он и не слышал имени этого ребенка, но теперь знал, кто он.
Точнее – чей.
Во всем Отделе было лишь семеро детей, с кем прежде Ерк не общался.
Шестеро и один, замерший между жизнью и смертью.
Пусть эаль не являлся врачом, но он был сосудом, и мог читать отчеты врачей. А чтобы слышать разговоры крылатых, не нужно было обладать особыми умениями.
Успевший отойти на пять шагов от крыльца детеныш развернулся и предсказуемо насупился. Ерк всмотрелся в круглое личико, отмечая почти незаметные черты чистокровного лае.
– Ты дитя Тиамы? – На всякий случай уточнил эаль, но ответ его уже не волновал.
Пусть это было давно, но Ерку довелось когда-то держать в руках два свертка с одинаково сопящими младенцами. И пусть прошло уже более девяти лет, он узнавал однажды увиденные линии.
Трудно забыть последних рожденных в Отделе близнецов. Особенно... таких.
Детеныш надулся еще больше, прижимая к себе тарелку с крошками и рассматривая Ерка с настороженным недоверием. Будь он чуть пугливее – уже бросил бы блюдце и с писком бросился бы искать защиты у родителей.
Вот только родителей у него не было. А значит...
Но мелкий Ерка удивил.
– Я дитя Дарелина. – Буркнул ребенок, исподлобья рассматривая эаля, и судя по всему, бежать не собирался. – Я у него под крылом.
Ерк молча приподнял бровь, новым взглядом окидывая детеныша.
– Значит, ты Карамель. Я угадал?
– Да.
Выждав минуту и поняв, что спрашивать его больше ни о чем не будут, ребенок повернулся спиной к эалю и потопал дальше. Под толстым тяжелым свитером угадывались холмики крошечных крылышек.
Карамель... Да, действительно чистокровный лае. Его брату, должно быть, повезло гораздо меньше. Сколько у него процентов чужой крови – пятнадцать или двадцать?