Адаптация к миру будет длиться дольше. А учитывая, в каком он прибыл состоянии...
Теперь было понятно, кто из семерых детей замер между жизнью и смертью.
– Мне дальше нельзя идти? – Серьезно уточнил детеныш, снова остановившись.
– Почему же? Можно. – Качнул хвостом эаль, заложив руки за спину.
Потоптавшись немного на одном месте, Карамель подошел к правой стороне дорожки и нагнувшись, поставил блюдце на землю, подальше от плиток, по которым обычно ходили.
Место ему не сильно понравилось и блюдце спустя минуту перекочевало еще дальше – для этого детеныш, подтянув повыше свитер, шлепнулся коленями на газон и передвинул тарелку под кустик. Вернувшись на дорожку и внимательно осмотрев дело рук своих, Карамель отряхнул штанины и не оборачиваясь, пошел обратно к медицинскому корпусу.
Дождавшись, когда ребенок скрылся за дверью, Ерк словно бы невзначай задел куст хвостом, приподнимая веточки и разглядывая блюдце.
Фарфоровое, с зеленым листиком-вензелем. Такие были в столовой, на них ставили чашки с чаем, ссыпали печенье или накладывали конфеты.
Вот только в этом блюдце лежали крошки. От белого хлеба, от черного и, - острый глаз эаля выхватил их из общей кучи – и от тыквенных печеньиц.
Обойдя блюдце по кругу и ради этого зайдя даже на газон, Ерк разочарованно вернулся к своему одеялу и книжке, оставленным на крыльце.
В голове роились теории, для чего ребенку понадобилось выносить крошки на улицу и выкладывать под кустик.
Занятие было действительно интересным. Ерк хорошо понимал детей лае, и время от времени присматривал за ними.
Но эти дети были особенными. Хотя бы уже тем, что провели слишком много времени вне Отдела и обзавелись чужими, порой странными причудами.
Уже уходя с насиженного места на крыльце, Ерк обернулся к окнам медицинского корпуса. В трех из них на втором этаже горел свет.
Прижавшись к стеклу, на улицу таращились несколько круглых светловолосых мордашек. И смотрели дети в сторону куста, под которым пряталось блюдце.
Покачав хвостом, эаль перенесся поближе к главному входу в Отдел.
Через два дня блюдце сменилось на керамическое, с красивым отпечатком папоротника на донышке.
Присев на корточки, Ерк задумчиво пошевелил пальцем крошки. Их не стало меньше – наоборот, там теперь лежал даже один сухарик и кусочек от овсяного печенья.
Как это стоило понимать? Маленький лае, подражая кому-то из другого мира, пытался провернуть один из бесчисленных подношений неизвестному богу? Или это его попытка отвести беду от брата, состояние которого так и не улучшилось?
Ерк бы спросил, но ни на улице, ни на крыльце мелкого не было, а подниматься на второй этаж больничного корпуса не хотелось. Причин было две – настоятельная просьба начальника Отдела и собственное нежелание ввязываться в проблемы.
А эаль их получит.
С Дарелином Ерка ничего не связывало, кроме, пожалуй, рефлекторной, заложенной еще дальними предками, неприязни. Так уж повелось, что эали не дружили с лирами. Была ли тому виной разница в строении сознания, либо на это повлияли какие-то другие факторы – в любом случае любить друг друга не получалось и сейчас.
Подловить детеныша на улице удалось лишь спустя еще три дня. При всем своем любопытстве Ерк не мог весь день караулить на крыльце – у него были и обязанности в Отделе, а скидывать свои дежурства на кого-то из крылатых не хотелось.
Вот только в этот раз ребенок был не один. За толстой большой кофтой, на этот раз в голубую полоску, прятался еще один детеныш – на голову ниже и на пару лет младше. Тот был гораздо более пуглив и едва заметив эаля, спрятался за старшим братом.
Ерк все же отметил, что младшенький выглядит получше, чем Карамель, который при виде чужака надулся.
В этом угадывалось почти рефлекторное желание крылатых защищать своих более слабых сородичей. Вот только эаль и не собирался обижать детей и отвернулся, изображая, что никого не видит.
– Зачем ты оставляешь крошки на улице? – Любопытство взяло верх, когда детеныши добрались до куста и досыпали в блюдце еще немного крошенного хлеба.
Младший детеныш, имени которого Ерк так и не узнал, втянул голову в плечи и сдвинулся за спину старшему, хлюпнув носом.
– Сейчас же зима. – Утвердительно произнес Карамель, на всякий случай повернувшись лицом к эалю и не давая ему смотреть на брата.
– Зима. – Кивнул Ерк, и пошевелил хвостом. – Но крошки зачем?
– Зимой еду трудно добывать.
– И?
Маленький лае без тени улыбки изучил лицо эаля, убеждаясь, что тот не издевается и не шутит, задавая такой дурацкий вопрос. Ерк на миг ощутил, что действительно тупой, раз не понимает таких прописных истин.