Ларский пнул лунную пыль, и она тоскливо повисла у высоких ботинок. Он делал это каждый раз, оказываясь здесь. А еще набирал в горсть, забавляясь тем, что микроскопические, остроугольные частицы нельзя никакими силами стряхнуть с перчаток. Прыгая, он двинулся в сторону базы. Легкость, невесомость движения почти полностью компенсировалась тяжестью в животе и липким страхом, который пропитывал при мысли о скорой встрече с лидером тараканов. Но это сравнение союзники считали уничижительным. Поэтому муравьем, лучше с муравьем.
Робот сопровождения недолго петлял по пустым переходам. Силовые кабели, генераторные стержни нигде не были замаскированы. Всюду чисто, пусто и гулко, кое-где подмигивали оранжевым датчики, и ничто не говорило о присутствии людей. Впрочем, Ларский и так знал, что база в основном пустовала, жила в автоматическом режиме и использовалась для оперативных и учебных целей. А учений, насколько он осведомлен, давно не проводилось. Чертовски давно, чтобы считать это нормальным. Вот только почему сюда высадились инсектоиды?
Робот завис у гигантской прозрачной полусферы, и как только Ларский приблизился, ее нижний лепесток сдвинулся, открывая проход. Стараясь не думать о слабости в коленях и в менее пристойных местах организма, он вошел в зал трапециевидной формы с высоким глянцевым сводом. На дальней стене поблескивали обводы спящего полиэкрана, в воздухе висело кольцо широкого стола, а под ним плоские, невесомые сиденья с тонкими, словно бумажными спинками. И никого живого на первый взгляд. Изучив все тени в углах зала, он почувствовал за спиной движение, резко обернулся и сразу, не в силах сопротивляться панике, сделал несколько быстрых шагов назад. Трехметровое чудовище перекрыло полностью распахнувшуюся сферу входа.
— Я слушаю.
Надтреснутый металлический баритон только походил на человеческий голос. Инсектоиды предпочитали трансформировать свою речь именно в такие звуки.
— Меня зовут Никита Ларский. Генерал-майор комитета межпланетных расследований. Я бы хотел поговорить с господином командующим.
— Я слушаю.
Голос повторил в той же интонации, ровно и без малейших эмоций. Чудовище двинулось вдоль стены, по касательной к Ларскому. Когти клацнули по ячеистому стальному полу. Генерал-майор не мог отвести глаз от гигантских перекачанных ястребиных лап. От колен и ниже, в самой длинной своей части, они были совершенно черные и идеально гладкие, будто полированные. Пытаясь собрать в голове вежливые слова и промочить слюной пересохшее горло, Ларский пополз взглядом вверх. К короткой тунике, закрывающей только бедра. К голове, с совершенно гладким, словно фарфоровым, лбом. И к короне из костяного гребня, переходящего в толстые кожистые веревки нервных окончаний. Кроме нижней части конечностей эти чудовища были оливковыми. Из-за медной крови. В глубине широченных, на всю морду, многоуровневых челюстей, между вибрирующих уступов зубов проглядывала зелень и чернота. Над короткой с двумя ноздрями надкостницей открывались большие, на пол-лица, фасеточные глаза инсектоида. Будто страшные черные очки слепого. Вот только видел тот куда лучше Ларского.
Издалека более чем трехметровое тело казалось неровно окрашенным, со светлыми и темными разводами. Но гладким и блестящим, как литая сталь. Контуры и изгибы покрывал непробиваемый упругий панцирь. Только с виду похожий на хитиновый, но гораздо крепче. На спине и плечах он собирался в гребни и изогнутые отростки, позволяющие даже в падении зацепиться спиной за любую поверхность.
— Может, мы присядем? — сипло предложил Ларский, страстно желая при помощи этикета остановить угрожающее движение вдоль стены.
Инсектоид выдернул из-под туники штуку, похожую на здоровенный шуруп, обхватил ее с двух сторон удлиненными, с виду птичьими пальцами. Раздался хлопок, потом скрежет и она увеличилась. Примерзнув к полу, Ласркий с тоской вспомнил широкие фальчионы древних воинов и пытался сообразить, что оскорбительного могло прозвучать в предложении сесть. Когда шляпка огромного, в половину Никиты, шурупа стала напоминать велосипедное сидение, таракан вогнал острый конец прямо в пол и крутанул. Приспособление мгновенно вгрызлось в жалобно взвывшую стальную поверхность. Командующий роями невозмутимо перекинул страшную конечность и уселся верхом. Под взглядом выпуклых глазищ Ларский с трудом добрался до хлипкой энергосидушки. Развернул ее к собеседнику, но двигать ближе на стал. Сокращать дистанцию совсем не хотелось, да и разговаривать тоже. Хотелось сбежать. Он прокашлялся.