— Лулу! Отойди от слона немедленно! <p>
— Ему же страшно, милый! Сделай что-нибудь!
Лулу в короткой тунике металась около размахивающего хоботом слона, который безнадежно застрял в дверях, совершенно для этого чудища не предназначенных. Притолока над огромной головой прогнулась и осыпалась камнями — черт знает из чего нынешние архитекторы строят дачные коттеджи для обычных людей. Панически бьющиеся уши животного покрыл слой какой-то белесой трухи.
— Отойди, Лулу! СлОна, спокойно! Сейчас я спущусь!
Только Мэтью мог назвать слона СлОной, и только Лулу могла эту бессмысленность поддержать. Похоже, стоило ему прилететь на Землю, как все вокруг взялись превращать жизнь Сэмюэля Кэмпбелла в какую-то спасательную операцию. На Дальних Пределах было гораздо спокойнее. Пробежав галерею, он поскакал вниз по лестнице. Полы домашнего халата окончательно разлетелись в стороны, пушистый пояс скользнул по бедрам, и Сэм одним привычным коротким движением сбросил с себя лишнюю амуницию. Оказавшись около Лулу, он схватил ее за руку.
— Ты надеешься выдернуть его за хобот?
Она моргнула и уставилась на Сэма во все глаза.
— Ты совершенно голый!
Звучало так возмущенно, словно он снял штаны прямо в центре бальной залы. Сэм беспомощно оглянулся, — халат зеленел у подножия лестницы.
— А где малыш?
— Малыш сказал, что я — домашний слон, — раздался низкий, обиженный голос, — и поэтому должен катать его в доме по комнатам.
Сэм горестно махнул рукой, — привыкнуть к тому, что это животное еще и говорило, выше всяких сил.
— И где он? — быстро и по-деловому спросила Лулу.
— Во дворе, — печально ответил домашний слон и горестно повесил уши, — толкает меня в ногу, в заднюю.
— Малыш! Отойди от Слоны немедленно! — крикнула Лулу, привстав на цыпочки.
— Замечательно! Просто замечательно, — провозгласил Сэм, воздевая голую руку к пыльным ушам. — Стой здесь и смотри, чтобы твое умное создание не снесло хоботом люстру. А я пойду, найду сорванца и откручу ему уши.
— Сэм, так нельзя! Ты же папочка и только вернулся.
— Вот именно, — буркнул он, широко шагая к выходу на веранду, — папочка только вернулся, а тут уже слоны, сломанные двери, изоморфы, и моя голая задница не нравится жене.
Он, конечно, рад наконец-то оказаться дома. Всех затискать, съесть сочный стейк и сделанный специально к его приезду воздушный сливочно-черничный пудинг. А потом рассказывать нетерпеливому Маське о таинственном космосе, о гулких, светящихся неоном переходах станции, о ее идеально мягкой траве и теплых озерах под искусственным солнцем. Дома — здорово. Сначала даже говорящий слон радовал. С офигительным количеством нейронных связей в мозгу и философским взглядом на мир. Но сегодня с утра радость встречи стала вытесняться тревогой. Сначала легкая, зыбкая, она сгустилась к обеду настоящей грозовой тучей, в центре которой отчетливо проступало осунувшееся лицо Тима с лиловыми подглазицами.
Маська тянул его в бассейн, соревноваться, кто дольше просидит под водой. Лулу уговаривала отправиться всем вместе на прогулку в Зоосити, хотела показать говорящих животных. Между делом задавала множество глупейших медицинских вопросов, словно он ветеринар по совместительству и врачевал на Дальних Пределах питонов и бегемотов. Сэм рассеянно целовал жену то в угол рта, то в висок и выгадывал минутки, чтобы достучаться до недоумка Граува. Злился и расстраивался одновременно. А кончилось все ездовым слоном, застрявшим в дверях, и тем, что ему приходится голышом обегать дом по саду, чтобы вытащить Маську из-под филейной части домашнего питомца.
— Не пойму, я в отпуске или опять вызвали на дежурство?
Нога соскользнула во влажную ямку, и Сэм полетел вперед, грудью в разросшиеся зеленые кусты.
— Чтоб тебя!
Крыжовник, жесткий, душистый, безжалостно загнал колючки под беззащитную кожу. Сэм отпрянул, упругая ветка обожгла шею и сунулась в рот. Нет! Он не в отпуске, а на какой-то спецоперации. Полевых учениях для интернатуры.
— Папа, давай! Быстрей вставай! Слона застрял, его надо протолкнуть!
— Я щас протолкну вас двоих! — взревел Сэм и сразу закашлялся от попавшей в горло дряни, судя по вкусу — жука-вонючки.
Мелкий пятилетний обормот изо всех сил упирался руками в правое полупопие рухнувшего на колени слона. Был грязен до ушей, но имел боевой вид и явное намерение проломить стену и затолкать ушастого дружбана в прихожую. Сэм перешагнул кустарник. Кашель не отпускал и не давал возможности высказать все, что он думает о застревающих на пороге дома животных и детях, их проталкивающих.