Ученики Первой старшей школы были не единственными, кому досаждало изменение соревнований Турнира девяти школ. В особняке семьи Итидзё из Десяти главных кланов двое учеников Третьей школы тоже жаловались.
— Слишком внезапно… не могу поверить…
— Безусловно.
— Сколько бы они ни говорили, что это по правилам… было бы лучше, если б нам пораньше сообщили о таком большом изменении, так ведь?
— Точно.
— И мы уже начали практиковать убранные соревнования. Мы даже переработали последовательности активации, так далеко зашли… вся наша работа пошла насмарку.
— Да.
— Нам нужно снова выбирать игроков… э, Масаки, ты слушаешь?! — наверное чувствуя, что тот повторяет одни и те же пустые слова согласия, Китидзёдзи, ворчавший об уведомлении от комитета Турнира девяти школ, вспылил на Масаки.
— Разумеется слушаю. Извини, если ты подумал, что я тебя игнорирую. — Однако, похоже, что Масаки был ещё менее спокоен. Ответил он довольно направленно.
— …Извини, я погорячился.
— Нет, это моя вина. Вполне понятно, что ты расстроен, Джордж.
Таким способом они, очевидно, смогли выпустить свой гнев и охладить голову. Тяжелое настроение быстро улетучилось. Они удовлетворили свою нужду в бесполезной дискуссии.
— Сколько бы мы ни жаловались, ничего сделать всё равно не сможем, — сказал Масаки, будто убеждал самого себя…
— Верно… сперва перевыберем игроков. Эхх… — вздохнул Китидзёдзи, соглашаясь.
— Да… нужно подумать, что это для нас значит, Джордж. — Однако следующие слова Масаки были заполнены больше, чем утешением.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Китидзёдзи, разумеется подозрение у него на лице заставило его казаться более серьезным.
— Соревнования, добавленные в программу, все тесно связаны с настоящим боем. Думаю, это больше в нашу пользу, нежели в пользу Первой школы.
— Понятно… Первая школа уделяет много внимания достижению международной лицензии высокого класса, не похоже, что они подчеркивают боевые техники, которые не имеют никакого отношения к улучшению практических магических навыков.
— Хотя есть исключения вроде Саваки, который тренировался магическим боевым искусствам, и того парня. Но если взять учеников в целом, наши владеют магическими боевыми техниками и, как у группы игроков на Турнире девяти школ, шансы в нашу пользу.
— Ясно… Но, — согласился Китидзёдзи с мнением Масаки, но не безоговорочно, — исход Турнира девяти школ определяется не общим рейтингом участников, а лишь верхними строчками соревнований. Согласно правилам соревнований, за исключением «Иллюзорных звезд», игроки могут участвовать или в одиночном, или в парном соревновании. Главное, это решить, кто пойдет в одиночное, а кто в парное.
— Понимаю. В этот раз есть ограничения на дублирование записей. Как ты и сказал, Джордж. Сильно повлияет то, как мы распределим участников между одиночными и парными соревнованиями. Например, ты и я будем лучшей парой. Однако… — Масаки вдруг остановился и посмотрел на дверь. Стука не было. Однако интуиция не ошиблась.
— Здравствуй, Шинкуро-кун, — в следующее мгновение Аканэ, старшая дочь семьи Итидзё и младшая сестра Масаки, вошла в комнату и заговорила веселым голосом.
— Ты… стучи, прежде чем войти, сколько раз тебе говорить?
Прослушав лекцию брата, которая уже стала рутиной, Аканэ взяла с подноса в руке чай со льдом и мармелад и поставила их перед Китидзёдзи.
— Вот, Шинкуро-кун. И одна мармеладка, верно?
— Эм, спасибо, Аканэ-тян.
— Всегда пожалуйста. А ты не хочешь, Нии-сан? Напиток от сестры, вошедшей без стука. — И Аканэ застенчиво посмотрела на брата, сидевшего с кислой миной на лице.
— …Положи на стол.
Наверное, и так было понятно, что это шутка. Аканэ улыбнулась и передала кофе со льдом Масаки. Без насмешки можно было сказать, что Аканэ надлежаще воспитанная молодая девушка.
Такой обмен был традиционным между братом и сестрой.
— Аканэ-тян, ты только что вернулась?
Так что даже Китидзёдзи об этом не волновался. Но его волновал наряд Аканэ.
— Ага, — она невинно кивнула. Потом Аканэ кое-что заметила, и у неё на лице появилось радостное выражение. — Ясно. Ты впервые видишь меня в летней форме. — Её поднос уже опустел и она прокрутилась. Юбка в складку и матроска, пошитые из лёгкой летней ткани, чуть поднялись. — Ну как? Мне подходит?
Застенчивая улыбка Аканэ была удивительно «девичьей». Китидзёдзи знал, что, став ученицей средней школы, сестра друга радикально изменилась из «ребенка» в «девушку». Однако, хотя он это знал, неожиданное столкновение с этим его потрясло.
— Д-да, тебе идет, — выдавил он комплимент.
— В самом деле, я рада, спасибо, — в высшей мере обрадовалась Аканэ и ласково улыбнулась. Полгода назад она, скорее всего, от радости хлопнула бы ладошами. Даже в её маленькие привычки теперь проникло «девичество».
В белый и светло-голубой цвет матроска с модными короткими рукавами. Традиционные цвета и форма престижной средней школы сделала девушку особенно лучезарной, Китидзёдзи неосознанно сузил глаза… и прямо возле себя почувствовал обвиняющий разочарованный взгляд.
— Джордж, когда это…
— Ты ошибся! — Китидзёдзи машинально отринул обвинение Масаки. Если бы они двое были наедине, проблем, наверное, с таким ответом не было бы. Однако, когда присутствует третья сторона, так говорить неразумно.
— Хммм… ревнуешь, Нии-сан?
Кому угодно будет больно, если тот, кого любишь, поспешит заверить в том, что: «у него нет к тебе никаких романтических чувств». К возрасту это не имеет никакого отношения. Но это полностью относится к тем чувствам, которые Аканэ признает за собой.
Однако она по-детски излила гнев на Масаки, а не прямо на Китидзёдзи, или, возможно, её страсть удержала её от того, чтобы обратить гнев на любимого.
— Не говори глупости.
Что бы это ни было, всё, что мог сделать Масаки — прямо опровергнуть. Было такое чувство, что он и не собирается серьезно говорить, она стала ещё угрюмее, потому что к ней отнеслись как к ребенку.
— Хмм, недоразумение, говоришь.
До сих пор их слова были на их обычном уровне грубости. Как правило, далее Аканэ говорила «я не позволю тебе забрать Шинкуро-куна!» или что-то такое же резкое, а Китидзёдзи выступал между ними посредником.
— Я слышала.
Однако сегодня всё было иначе.
— Что? — возразил Масаки.
Аканэ самодовольно рассмеялась:
— Ты пригласил Шинкуро-куна на танцы, Нии-сан!
— Что за?!
— Ээ?!
Это потрясло не только Масаки, но и Китидзёдзи. Они не помнили, чтоб такое говорили.
— Нии-сан, разве ты не сказал, что ты и Шинкуро-кун — лучшая пара.
— Ты, подслушивала…
— Омерзительно, — прервала брата Аканэ, презрительно на него поглядев. — Двум парням быть вместе непродуктивно.
— Нет. Секунду, Аканэ-тян! Ты неправильно поняла. Это заблуждение!
Над ним насмехается ученица средней школы… Китидзёдзи начал отчаянно отрицать. И отчаялся ещё больше, его социальное положение было в опасности. В комнате наследника клана Итидзё, Китидзёдзи полные два часа отчаянно отстаивал их невинность. А хозяин комнаты, Масаки, так и молчал от потрясения.
Глава 2
Третье июля, утро вторника, следующий день после уведомления, приведшего все школы магии в недоумение и хаос. Город Цутиура старой префектуры Ибараки, кабинет командующего бригадой 1-0-1. Генерал-майор Саэки Хироми вызвала к себе командира Отдельного магического батальона, майора Казаму Харунобу.