Аркашин подбородок вдавился в его ладонь. Тело тянулось к нему.
«Поторопись и сделай что-нибудь! — Еще чуть-чуть и от усердия у нее начнут вращаться глаза. По ее лбу скатились капельки пота. Ни шанса на возвращение контроля. Тупое подчинение силе, вкладывающей в ее сознание ошибочные желания. — Момо, черт побери!»
Руки юноши, до этого и так слабо блокирующие ее «атаку», двигались вместе с ее напором. Где же препятствие? Где его сопротивление? Он что, задремал?!
«Момо, — Аркаша с надеждой глянула в его глаза. — Момо?..»
Внезапно он опустил руки. Он больше… не держал ее?
— Момо? — пролепетала девушка, пока ее собственные руки обвивали его шею. — Не отпускай.
Глава 9. Сгорать изнутри
Это только твоя дрессировка,
Покорности шаблона зарисовка,
Чувств очевидных проявления тренировка...
Страшусь, поймешь, что это лишь уловка.
Больше не было препятствий.
Лишь свобода желаний.
Голос в Аркашиной голове обратился пламенем, окруженным снопом торжествующих искр.
От пристального взгляда Момо у нее закружилась голова. Чем дольше юноша смотрел на нее, тем сильнее становился его аромат. Или это только казалось?
Юноша отклонился сильнее и развел руки в стороны, полностью раскрываясь.
«Да что он творит?! Я же предупредила, что не могу контролировать себя!» — злилась Аркаша.
Сознание озарилось вспышками мимолетных мыслей.
«Сладко... очень сладко... зарыться руками в волосы, коснуться шеи… скорее, коснуться... такой беззащитный… как кролик...»
«Какой, к чертям, кролик? — Аркаша хваталась за остатки собственного разума. — А я типа хищник? Лис, нависший над жертвой? Ну, нет, это я больше на кролика смахиваю. Кролика, отчаянно льнущего к лису».
Руки девушки вновь оказались на лямках его майки, комкая податливую ткань. Аркаша качнулась и навалилась на Момо всем телом.
«Стой же, балда! — Аркаша все больше поддавалась панике, когда как ее тело двигалось уверенно. — Отвали от него, Теньковская! А ты, Момо?! Блин, пеньком не притворяйся типа не у дел! Не время любопытствовать!»
Согнувшись, Аркаша приблизила лицо к его шее сбоку. Момо даже не шелохнулся.
«Вот выгрызу у тебя кусман мяса, будешь знать, как бдительность терять», — мстительно подумала Аркаша.
Это было просто невыносимо! Тепло его кожи согревало губы, хотя она даже не касалась его шеи, а обоняние не ощущало ничего, кроме персикового аромата — нежного, легкого, ненавязчивого. Из-за этой ненавязчивости хотелось большего.
Вдруг что-то скрыто? Спрятано от глаз? Сокрыто от ее дыхания? Утаено от ее прикосновений?
Тонкие малиновые пряди прикрывали ухо, оставляя на виду лишь кусочек мочки.
Уютно. Тепло.
Аркаша потянулась к этому бледному кусочку кожи. По ее губам скользнули малиновые волоски. Она чуть отодвинулась и снова приблизилась, позволяя прядкам скользить по ее губам, подбородку, щекоча и поглаживая ее кожу.
Она ведь была с чем-то не согласна? Когда это было? Да и было ли вообще?
Мягкие малиновые прядки тоже пахли сладко. Как же поступить? Вернуться к шее или перебраться поближе к густоте этой мягонькой ароматной шевелюры? Туман в голове ничегошеньки не подсказал, поэтому Аркаша выбрала третий вариант. Легонько коснулась носом мочки уха Момо.
Юноша едва заметно дернулся.
А Аркаша уже перешла на участок кожи чуть ниже. Осторожно прижалась носом, глубоко вдыхая аромат персика, словно найдя в нем спасение от ядовитой вони окружающего мира.
Источаемое кожей Момо тепло продолжало передаваться ей даже без прикосновений. А что же будет, если соприкоснуться?
Губы заскользили по шее юноши — от основания уха и вниз. Тело Момо под Аркашиными руками напряглось. Тепло обратилось в жар. Он наклонил голову, но из-за пристроившейся сбоку девушки не получилось в полной мере прикрыть шею. Своими же руками юноша воспользоваться даже не попытался.
Взбудораженная новым жаром Аркаша снова коснулась губами шеи Момо, а, ощутив теплую волну персикового аромата, сопроводившего малюсенькие капельки пота, проскочившие между переплетенными малиновыми прядками и сразу же впитавшиеся в их кончики, она приоткрыла рот и выдохнула прямо в его шею, добавив к его внутреннему пламени жар своего дыхания. А затем провела кончиком языка по участку юношеской кожи, ограниченному ее губами — от одного уголка собственного рта до другого.
Момо дернулся сильнее. Его левая рука прижалась к ее щеке. Пальцы обхватили подбородок, а безымянный и мизинец вдавились в шею. Он дернул девушку к себе, отрывая от своей шеи, и придал ей вертикальное положение, уместив на своих коленях. Они оказались друг напротив друга. Правая рука Момо легла на плечо Аркаши.