— Поэтому вы взяли и загрузили ее работой, — усмехнулся Грегори, расставляя бутылки с водой рядком вдоль скамейки.
— Тренеру дай волю, и он всех заставит батрачить на себя, — пожаловался Роксан. — И врагов, и соратников.
— Ты, верно, перепутал меня с кем-то. — Лэйкин взял из ведерка загнутый крюком леденец и, надув щечки, сделал большие глаза, сосредоточив в них немыслимо огромную порцию невинного детского очарования.
Джадин, пристально вглядывающийся в состроенную тренером рожицу, почесал подбородок и задумчиво поделился:
— А Котяра прав. Из-за вашего малышкового личика вас хочется побаюкать.
Челюсть Лэйкина поползла вниз, создав непрезентабельную ассоциацию с вылезшим за пределы тарелки расплавленным сыром.
— Ой, нет-нет! — Роксан, паникуя, яростно замахал руками. — Ничего я такого не говорил! Джади чуток ошибся!
— Говорил же. Вчера. — Джадин благополучно пропустил мимо ушей все намеки Роксана.
— Линси... — Тренер улыбнулся. По-доброму. Почти. — Как же я по тебе скучал все лето... По твоим забавненьким умозаключениям. По мордашке твоей глуповатой. И сегодня, обещаю, ты познаешь всю силу моих чувств.
Роксан позеленел, перегнав в экзотичности оттенков даже девушку-жабоньку Анис.
— Кэ-э-эп... — проблеял дикий кот, ища утешения у Грегори.
— Сам нарвался. — Капитан был непреклонен. — Брунгильда, скажи-ка, ты здесь, потому что у тебя какое-то сообщение?.. — Грегори замялся. — От Цельного?
Брунгильда задержала на нем взгляд. Это продолжалось довольно долго.
— Нет. — От нее исходило давящее равнодушие, как от человека, находящегося в курсе темы разговора, но не испытывающего желание принимать в нем участие, и вдруг втянутого в самую гущу.
— Тогда... — Пауза — толчок к продолжению беседы. Грегори оставался надежным старостой не только для своих, но и для студентов других факультетов, давая понять, что выслушает любого, позволит выговориться любому и даже услышит все до последнего слова.
Глаза Брунгильды расширились, выдав новую эмоцию. Она повернулась к Грегори всем корпусом, признавая его своим собеседником. И, судя по всему, ее саму это удивило.
— Сообщение не от Александра. И оно не для старосты Сириуса. — В интонациях Брунгильды сквозила озадаченность. Ведь она вовсе не собиралась ничего говорить тому, кому это сообщение не было предназначено. Однако вот она стоит перед Грегори Рюпеем, старостой чужого факультета, и отчитывается перед ним, хотя и не должна. Но главное, девушка вовсе не чувствовала, что поступает неправильно.
Аркаша невольно улыбнулась. Грегори — поразительный человек. Нет, маг. Он по-настоящему располагал к себе. И не так, как это делала Аркаша в свои темные времена до Блэк-джека — притворяясь и просчитывая каждый шаг. В нем не было ни капли фальши. Его хотелось слушать, ему хотелось рассказать, ему хотелось доверять.
Тонкий девичий пальчик, унизанный металлическими поблескивающими кольцами, указал прямо на нее. Аркаша затаила дыхание.
— Для нее. — Брунгильда, смирившись с незримым влиянием Грегори, отчеканила: — Сообщение для нее. Но это личное.
— Ясно. — Грегори одарил ведьмочку благожелательной улыбкой. — Только не занимай, пожалуйста, слишком много времени. Мы хотим начать тренировку.
Аркаша, теряясь в догадках, последовала за Брунгильдой в сторону выхода. Та остановилась в дверях и прижалась спиной к дверной раме. Аркаша последовала ее примеру, встав в похожую позу напротив.
— Так ты в команде Сириуса, подруга? — Вопрос был задан без какого-либо намека на интерес. Однако безразличие было неотъемлемой частью образа Брунгильды — этакой визитной карточкой или своеобразным способом отгородить себя от излишнего воздействия социума. «Мне все равно, мне все равно, мне все равно» — исходящие от нее флюиды будто несли в себе и это неясное бормотание. Энергичной она показалась лишь раз — в первый день встречи, но и тогда избыток коммуникабельности потребовала от нее временно возложенная обязанность. Конечно, попробуй молча встречать тех же желторотых паникующих первогодок. Тут и гостеприимство надо было проявить, и участие. Но пистолет с блесками все же перебор. Аркаша тихо хихикнула, вспомнив, как она сама при таком радушном приветствии едва не полысела со страху. В общем, какой бы безразличной ни казалась Брунгильда, это вовсе не значило, что она не хотела бы услышать ясные ответы на свои вопросы.