— А что ты там творишь? — забеспокоился Роксан, растерянно оглядывая Момо, тренера и чрезмерно бодро улыбающуюся Аркашу.
— Отвали, — отмахнулся демон.
— А мне не по бую. Поэтому мы с тобой еще к этому вернемся, — пообещал Грегори тоном, который лишь сильнее подтверждал серьезность его намерений.
На него, в отличие от Роксана, Момо огрызаться не стал.
«Установка, установка, установка, — твердила про себя Аркаша, прижимая оледеневшие подушечки пальцев к вискам. — Я знаю, для кого я это делаю. Я знаю, для кого я это де…»
На ее затылок легла прохладная рука. И как Луми угадывает, когда нужно быть теплым, а когда холодным? Когда требуется согреть, а когда ужалить льдом?
— Порядок?
— Конечно. — От мнимых улыбок пришлось отказаться сразу. Врать, глядя на эту сдержанную гримасу, все равно что бродить босиком по трескучему морозу и твердить о том, что вспотел. Ради поддержания маломальских доверительных отношений, которые, Аркаша надеялась, все же сложились между ними, пришлось добавить: — Теперь порядок.
Луми отодвинулся и встал вполоборота, пристально всматриваясь куда-то. Его пальцы оплели запястье, на котором красовалась метка, и медленно натянули кожу, будто он пытался избавиться от «Базового держателя» так, как если бы просто стягивал напульсник.
— Порядок был обретен после его вмешательства.
— Чьего? — Глупее вопроса не придумаешь, но Аркаша должна была задать его, чтобы не смутиться окончательно.
— Демона. — В голосе Луми не было ни намека на раздражение. Вполне может быть, что он столь же спокойно ответил бы и на сотню других бессмысленных Аркашиных вопросов. — Ты говорила, что не нуждаешься в направляющем.
Жаль, что Луми все еще сверлил взглядом Момо и Аркаша не могла видеть выражение, с которым он произносил последнюю фразу. Как ей поступить, если оно было обвиняющим?
— А ты говорил, что моя проблема в отсутствии стимула. И настаивал на том, что я должна понять чего хочу, — робко произнесла она, придвигаясь ближе.
— Твой взгляд изменился. — Он повернулся к ней, как-то странно нависнув, хотя разница в их росте была минимальна. Белоснежные локоны прикрыли левый глаз, оставив на обозрение лишь полупрозрачные оттенок правого. Такой цвет глаз бывает у слепых. Что же это за эмоция? Было бы гораздо легче, если бы Луми хоть иногда корчил гримасы. — Я уже замечал это на утренней тренировке. И по-прежнему вижу эту перемену. Что позволило тебе на время избавиться от страхов и побороться за место в команде? Кто позволил? Он?
Аркаша смутилась. Она видела, как сильно Луми желал вмешаться, и насколько уверенно ему противостоял Грегори. Но если Грегори интуитивно находил правильный подход и мгновенно принимал решения, даже не зная сути проблемы, Луми действовал только тогда, когда полагал, что ей что-то грозит. Аркаше стало безумно совестно. Она могла ничего не рассказывать Грегори, потому что тот останется надежным и пребывая в полном неведении. Но утаивать смысл происходящего от Луми? Попросту несправедливо по отношению к нему. Прекрасный снежный мальчик заслуживал лучшего.
— Он. — Аркаша виновато понурилась.
— Занимательный выбор. — Все еще ни капли эмоций в интонациях. — Использовать демона в качестве личного стимула.
— Это временно, — поспешно выпалила Аркаша, замечая, что Лэйкин нетерпеливо переминается с ноги на ногу, ожидая их возвращения на площадку. — У нас договор.
— Договор. — Луми окончательно спрятал глаза за челкой. — Договоренность с демоном, значит. Рука, что собирается отправлять маленький камень в полет, не кажется надежной.
Аркаша подавилась смешком, но скорее от нервного перенапряжения, нежели от забавности озвученной оценки. Надежный демон? Ха...
Ха?
— Улучшения есть. Но существует ли альтернатива?
— М?
— Можно ли помочь тебе без этого договора?
Господи, он так сильно заботился о ней. Как же Аркаше хотелось сказать ему, что альтернатива есть, и Момо не нужен ей. Но тогда это будет настоящей ложью.
Гуча, Маккин, Луми, Грегори, Анис, Виктория, Роксан. все, кто так или иначе относился к ней по-доброму, своим отношением обеспечивали ей поддержку. И это дорогого стоило. Несомненно, этой радости хватило бы, чтобы двигаться вперед.
Кому-то хватило бы.
Но не поломанной соплячке.
Поддержка приятна, однако правда в том, что она не нужна Аркадии Теньковской. Греющая душу, пробуждающая радость, приносящая счастье. А потому ослабляющая и размягчающая.
Ольга Захарова, единственная, чье мнение было бесценно, никогда не хвалила ее.