— Да, да, спасибо. — Лэйкин заметался, явно страдая от переизбытка эмоций. — Как же вы мне нравитесь! И ты, белобрысый, и вот она!
Тренер метнулся к Луми, напрыгнул на него, повалив на пол, и, сжав ладонями его лицо, смачно поцеловал в щеку. У бедного парня аж голова дернулась.
— Ого... — Аркаша боязливо поежилась.
На голову девушки опустилась ладонь. Грегори потрепал ее по волосам, и Аркаша застенчиво шмыгнула носом, раздумывая над тем, насколько они взмокли от пота и как, наверное, неприятно их касаться. Но юноша продолжал гладить ее по голове.
— Ты молодец.
— Да? — судорожно вздохнув, Аркаша оглядела их «соперников».
Момо и Джадин, отвернувшись, буравили взглядом стену. Роксан, обычно болтливый и жизнерадостный, ныне растерянно смотрел на свои руки, будто стараясь понять, не они ли подвели его в самый ответственный момент.
Со стороны Луми и тренера донесся еще один отзвук смачного чмока.
— Тренер на седьмом небе, — с серьезным видом сообщил Грегори. — В таком состоянии он целует сначала в левую щеку. Потом в правую. Затем контрольный — в подбородок. Но порой он в конце промахивается. Так что, ребят, берегите ваши девственные губки.
В это время лежащий на полу Луми, на груди которого уместился тренер, задергался как в припадке, а его правая рука застучала по полу, как у боксера, сдавшегося и молящего прекратить болевой прием.
— О, в этот раз, похоже, промахнулся, — добродушно пояснил Грегори.
Вряд ли Аркаша успела бы как-то правильно отреагировать, но, в конце концов, «смачные чмоки» достались и ей. К счастью, с ней у тренера промаха не произошло, и от мощного поцелуя в подбородок Аркаша просто завалилась назад. Грегори, посмеиваясь, поддержал ее за локти.
— И на этой счастливой ноте тренировка окончена! — бодро объявил Лэйкин.
— Погодите. — Грегори приблизился к нему. — Я им сегодня полноценную тренировку обещал.
— Слушай сюда. — Лэйкин подскочил и, схватив капитана за ворот футболки, заставил пригнуться к себе, а потом горячо зашептал в ухо: — Это тактический прием. Пусть после этого грандиозного позорища наши «одиночки» поразмыслят денек. Вы дали им пищу для ума. Пускай переваривают. По ним не особо видать, но, уверяю, у них шок. Они привыкли к приемам команд других факультетов, но сейчас, когда им хлопнули по мордочкам те, кто находится с ними в одинаковом положении и статусе в Сириусе, это сродни удару тока. Тебя током било? А меня било — типа предварительный прощальный поцелуйчик от моей бывшей. Но это так, нюни.
— Разумно, — согласился Грегори.
— Током меня на прощание бить? — возмутился Лэйкин.
— Дать парням время на раздумье.
— То-то же. А ты, малец, молодчик. Таких нам первогодок отхватил — пальчики откусишь.
— Сам не верю.
Аркаша смахнула со лба последние капли пота. В горле стоял ком, тело дрожало от какого-то странного внутреннего ощущения. Требовалось с кем-то поделиться. Рассказать, как она рада быть здесь, как счастлива этому первому осознанно достигнутому результату.
Быстро попрощавшись, выкрикнув что-то вроде «до встречи» впустоту потолка, Аркаша толкнула дверь и выскочила наружу. Бежала со всех ног по пустынным аллеям и тихим тропкам между кустарниками и миниатюрными фонтанами.
«Никого. Наверное, все в столовой. Сегодня обещали обед, плавно перетекающий в ужин. Надо бы покушать. Но сначала рассказать... Гуче. Да, Гуче! Папаня выслушает. И, может быть, даже порадуется за меня».
Пропотевшее тело бил озноб. Кофта так и осталась на скамье в зале.
Тяжело дыша, Аркаша втиснулась в пространство между двумя пушистыми кустарниками, намереваясь срезать путь до мужского общежития Сириуса.
До ушей донесся шорох. Но мало ли звуков создает ветер, чудя в своей необузданно ледяной манере?
Хруст веток. И шуршание. Рядом был кто-то громоздкий.
«Беги!» — взвыло заторможенное сознание.
И Аркаша дернулась, ломая плечом крупную ветвь. Листья хлестнули по щеке. А лицо уперлось во что-то мягкое и одновременно твердое. Чья-то ладонь скользнула по ее губам и зажала рот. Тело оторвало от земли, и кто-то потащил ее сквозь ветвистую стену.
В темноту.
И голос тети Оли в голове напоследок шепнул:
«Доигралась, соплячка?»
Эпилог
Забытая кровь стынет в темной обители,
Где тени в углах -законные жители...
Забытый страдалец ждет ее здесь,
Но что же та гостья решит предпочесть?..
Ночь перед выходными...