Аркаша недоуменно заморгала. С чего бы это Луми о ней беспокоиться?
— Зачем же так напрягаться? Забил бы на меня и все дела.
— Ты для меня единственная.
«Ой-ёй?» — Аркаша на секунду потеряла баланс и чуть не завалилась на спину.
— Это... что значит?
— Ты единственная, с кем я могу нормально общаться.
— Фух... так бы сразу и сказал. — Аркаша нервно хмыкнула. — А то прямо как-то неловко.
— Почему неловко? — Луми чуть наклонил голову в сторону, всматриваясь в ее лицо.
— Забудь. А чем это я так умудрилась выделиться?
Юноша возвел глаза к небу, с самым что ни есть серьезным видом обдумывая вопрос.
— Ты первая, с кем я заговорил здесь, — наконец ответил он.
— Неправда, — торжественно провозгласила Аркаша. — Прежде ты пообщался с Момо и Роксаном. Хотя это больше на ругань смахивало.
Снова взгляд в безоблачные небеса.
— Ты первая, с кем мне было комфортно общаться.
Каждую фразу Луми произносил без тени улыбки, словно озвучивал давно доказанные и не подлежащие оспариванию факты.
— Это что, импринтинг? Как птенчик тянешься к первому, кого увидел?
Аркаша хотела свести все к шутке, но Луми, подумав, кивнул.
— Очень похоже.
«Чума».
А вслух Аркаша пробормотала:
— Сочувствую.
— У меня с общением плохо. А с тобой спокойно.
— Мне с самой собой-то неспокойно, а ты вон какие речи толкаешь. — Аркаша выпрямилась и смущенно улыбнулась. — Возводишь меня на пьедестал, а я же так себе. Ничего из себя не представляю. Ты приглядись маленько.
Последовав ее примеру, Луми тоже встал. Шагнув назад, он принялся осматривать девушку.
— Ты чего? — удивилась Аркаша.
— Приглядываюсь, — бесстрастно пояснил он.
«Вот чудила».
— И как?
— Мне нравится, — на полном серьезе выдал Луми.
Аркаша подавилась смешком.
— А ты до жути прямолинеен.
— Это плохо?
— Ну... непривычно. — Аркаша вздрогнула, вспомнив о цели визита. — Слушай, а к тебе Момо не пристает?
Выражение лица снежного мальчика не поменялось — ни тени волнения. Аркаша вздохнула. Беда с этими неэмоциональными личностями — попробуй пойми, что у них на уме.
Луми посмотрел через плечо вглубь спортивного зала, а затем покачал головой.
— Нет. Момо ко мне не пристает.
«Грязный шантажист!» — мысленно возопила Аркаша, мечтая, чтобы на голову демона рухнула чарбольная корзина.
— Прости, что я вчера тебя ударила по руке. — Девушка осторожно дотронулась до скулы Луми, где после удара Ровена осталась темная синева. — И это тоже из-за меня тебе досталось.
Луми скосил взгляд, с задумчивой отстраненностью ловя в фокус девичье запястье. Сейчас он казался более сосредоточенным, чем был несколько секунд назад, как будто каждая клеточка его сущности вмиг забыла о первозданной задаче и сфокусировалась на теплом прикосновении Аркаши.
— Твоей вины здесь нет. — Луми накрыл ладонью руку девушки, словно стремясь продлить прикосновение, но тут же убрал ее. — Момо сам решил поддержать драку. Никто его не заставлял.
«Он не злится на меня», — порадовалась Аркаша.
Внезапно глаза Луми расширились. Юноша толкнул девушку за спину и сам едва успел прикрыть лицо. Мяч влепился в его ладонь со звонким хлопком.
— А я был уверен, что ты не решишься прийти, Шмакодявка.
Ровен был доволен броском. Он глумливо улыбался, стряхивая с ладоней несуществующую грязь.
— Шарора, ну гномик тебя подери. — Грегори был вне себя. — Что ж за шило в твоем заду?! Какого не сидится тебе спокойно, а?!
— Она — мое шило. — Ровен невозмутимо указал пальцем на побледневшую Аркашу. Та стояла за спиной Луми, крепко вцепившись в его спортивную кофту.
— О, психичка вернулась. — Шани приветственно махнула Аркаше книгой. — Смотрю, демонская морда вмиг излечилась от своей прострации. И, видимо, твое появление сыграло здесь не последнюю роль.
Спина Луми под ладонью Аркаши напряглась. Снежный мальчик уронил мяч и пару раз ударил по нему. Шаг влево, два в противоположном направлении — замедленный обманный маневр.
— Фасцу? — Грегори почуял неладное.
Дриблинг ускорился. Раз, два, три. Он стоял спиной к Аркаше, поэтому большая часть движений была скрыта от девушки. Однако, когда мяч, изменив угол полета, проскочил между ног Луми в ее сторону, она, не задумываясь, совершила длинный выпад, бросаясь наперерез мячу. Это мало чем отличалось от пасов ее товарищей по баскетбольной команде, швыряющих снаряд так, что возникали сомнения: то ли это мяч назюзюкался, то ли пасующий. Поэтому девушка давно привыкла, что мяч при передаче никогда не летел прямо в руки.