— Учту. Смотри, сам согласился. — Аркаша собиралась уже вложить свою руку в его, но в последний момент остановилась. Перед глазами очень некстати встала картинка: она сбивает с ног Луми в аудитории Эльблюма и прижимается губами к его щеке. Она давно забыла об этом инциденте, но эти его обещания улыбаться только для нее сбивали с толку и вытаскивали из памяти детали, на деле оказавшиеся одним сплошным конфузом.
— Я тебя не съем, — на полном серьезе пообещал Луми, заметив ее колебания.
— Верю, — пробурчала Аркаша и, тихо цыкнув на саму себя, вцепилась в предложенную руку — чуть сильнее, чем того требовала ситуация.
Луми снова улыбнулся ей этой своей эпичной улыбкой, и девушка от неожиданности чуть не вырвала у него свою руку. И как бы все это выглядело?
Первым через арку прошел Луми. Осмотрелся — вплоть до того, что закинул голову назад и изучил виднеющиеся сквозь туман увитые зеленью верхушки стен — и только потом втянул за собой Аркашу.
В Туманном Лабиринте было еще холоднее, чем снаружи. Белесый туман сворачивался в полупрозрачные кольца под ногами, обволакивал при малейшем промедлении и жадно касался открытых участков кожи. От темнеющих по обе стороны стен доносилось глухое шипение.
— Кого-кого, а змей тут много. — Луми многозначительно кивнул на шипящие живые пучки, висящие над их головами. — Ничего иного я здесь не видел. Хотя туман сам по себе наводит жуть.
Снежный мальчик шагал впереди и прежде, чем пройти очередную развилку, заглядывал за каждый поворот и осматривал все открытые участки на их пути — видимо, чтобы успокоить свою спутницу. Аркаша была ему за это очень благодарна.
Через минуту бодрой ходьбы Аркашу начало потряхивать от холода. Единственное тепло источала рука Луми, обхватившая ее пальцы.
«Вот бы приникнуть к этому теплу замершими щеками и продрогшей шеей», — скреблась на задворках сознания отчаянная мысль.
— Пришли.
Луми уверенно провел ее сквозь Туманный Лабиринт и вывел на полянку, покрытую густыми травами. Где-то посередине трава пригибалась к земле под тяжестью снега. От этого места начиналась территория, полностью укутанная снежным одеялом. На голых стволах деревьев поблескивала тонкая ледяная корочка, девственно белые сугробы походили на складки огромного мягчайшего покрывала. Легкий морозец дразняще касался лица и тут же отступал к снежной границе.
— Чума, — пробормотала на одном выдохе Аркаша. — Территория, где единолично властвует зима!
— Вечная Зима. — Луми казался довольным. Он нетерпеливо шагнул вперед, но о чем-то вспомнив, вернулся.
Звонкое «ой» сорвалось с губ Аркаши, когда на ее щеки без предупреждения легли теплые ладони Луми.
— Холодная, — констатировал он. — Уже замерзла.
— Я в порядке. — Хотя перспектива гулять по заснеженному лесу в футболке и шортах не слишком воодушевляла.
— Ясно. — Лицом Луми опять завладела маска невозмутимости.
В следующий миг он подцепил края своих черных спортивных брюк и начал их снимать.
Аркаша, издав дикий вопль и уронив мяч, прыгнула вперед и тоже схватилась за края его брюк. Когда в его грудь на полном ходу врезалась лохматая рыжая голова, Луми на секунду опешил, а девушка, согнувшись, чтобы удобнее было не позволить юноше оголиться, крепко сжала зубы и решительно потянула складчатые края вверх.
«Что за университет, ей-богу?! Что ни день, кто-нибудь да пытается стянуть с себя брюки!»
— Ты чего? — Луми перестал раздеваться и осторожно дотронулся кончиком пальца до ее затылка.
— Не... не надо раздеваться!
— Почему?
— Как «почему»? — Аркаша, все еще пребывающая в согнутом положении, возмущенно боднула его в грудь и, оттолкнувшись, выпрямилась. — Что за эксгибиционизм?
Брови Луми дернулись. Он наклонил голову к плечу, растерянно взирая на нее. Если бы недоумение могло материализоваться, то вокруг юноши уже давно бы плясали миниатюрные знаки вопроса.
Внезапно бледное лицо прояснилось. Луми, глухо фыркнув, наклонился и, несмотря громкие протестующие вопли, одним рывком стянул брюки до самых кроссовок.
— Чума! Предупреждать надо. — Аркаша сердито покосилась на шорты, оказавшиеся под брюками.
— Предупреждаю, — торжественно провозгласил Луми и снова фыркнул. Его фырканье очень походило на забавный чих собачки.
Широкие штанины позволили ему стянуть предмет одежды, не снимая кроссовок. Встряхнув брюки, юноша аккуратно сложил их и присел возле Аркаши.
— Давай.
— Что?
— Надевай.
— Да ладно, не надо.
— Надевай.