Иное созерцание мира. Подмечать больше, думать быстрее, превосходить многих. Это чарующая грань свободы. Это крохотная вера в то, что от маленького комка бесполезной плоти, чем порой Аркаша себя представляла, может хоть что-то зависеть. Вера в перемены. Вера в будущее. Ради этого стоило шевелиться. Ради этого стоило бежать. И бежать по-настоящему.
«Последний шанс, — шепнула Аркаша тому маленькому напуганному клочку себя, что забивался все дальше и дальше в темные уголки ее сознания, пища, хныкая, зовя тетю Олю. — И я не избавляюсь от зависимости. Я всего лишь… — девушка взглянула исподлобья на Момо, — меняю источник».
Аркаша, пригнувшись, скользнула вперед. Дриблинг начался, и теперь единственное что ей позволялось, — это пройти весь путь до конца вместе с беспрестанно подскакивающим мячом. Прекратить дриблинг, значит, взять на себя обязательство передать пас или сделать бросок в кольцо, за иное решение в реальной игре команде тут же засчитают нарушение. Однако в этом испытании пас ей не передать, а до возможной точки броска еще требовалось добраться.
Оставалось одно: бежать и вести мяч, разыгрывая на площадке свой последний щедро дарованный шанс.
Момо метнулся вперед. Раньше он предпочитал шевелиться по минимуму, но при этом с легкостью разбивал все ее комбинации. На сей раз он рьяно вступил в игру «один на один». Видимо, его подстегнула Аркашина серьезность. Что ж, его серьезность взбудоражила Теньковскую не меньше.
Сильный противник и тот, кого она выбрала для себя в качестве центра мира вместо тети Оли, отреагировал на нее. Выступил против нее, будто они и вправду были на равных. Начал прилагать усилия, словно она действительно того стоила. И от этих мыслей Аркаше хотелось кричать до хрипоты, ведь они несли за собой дичайшее ни с чем не сравнимое удовольствие.
Отпустив старосту, Аркаша обернулась. Момо стоял примерно в пяти метрах от нее и раздраженно щелкал пальцами. Ощутив ее взгляд, он мрачно посмотрел в ответ, скривил нос, дернул плечом и буркнул:
— Неумеха... отстойно играешь.
Грегори издал тихий смешок, а Аркаша, чувствуя внутри восторженный трепет, запинаясь, пролепетала:
— Я буду стараться. В следующий… будет лучше.
— Будет, будет... — Грегори, беспрестанно хмыкая, взлохматил Аркашины волосы.
— Зефиринка! Ты такая. — Роксан от полноты чувств дергал свой комплект кошачьих ушей. — Такая... такая... просто... вах! Дай обниму!
Дикий кот поскакал к Аркаше, но в который раз уже был перехвачен Джадином.
— Это не тебе обнимашки, Джади! — Роксан беспомощно замахал ножками в воздухе. — Это для Зефиринки!
— Ничего так получилось. — Джадин кинул на Аркашу быстрый взгляд и столь же быстро уставился в потолок.
Аркаша повернулась к Луми. Тот радостно улыбался ей.
— Чтоб вас всех! — Тренер Лэйкин запихал в рот сразу два леденца. — Никаких нервов на вас не хватит. Но ты, девочка, сумела встряхнуть эту кучку сомнамбул. Не ожидал, не ожидал. С этого момента ты игрок чарбольной команды Сириуса. И только попробуй мне бегать хуже, чем ты делала это сейчас! — Мальчишка уставился на Момо. — А ты, шельмец, моя маленькая малиновая клубничка, сегодня был восхитительно полезен, хотя я могу лишь догадываться, чего ты там с ней творил.
— Фе, меня от вас уже блевать тянет. — Момо высунул язык и потряс над ним руками, будто что-то с него счищая. — Не делал я с ней ничего. С какого вообще вы трясетесь над ней? Ослепли? Шмакодявка была ужасна. Из-за нее во мне пропал весь задор.
— Ну-ну, — Шани уперла руки в бока, — а там, на площадке, едва не спалил все вокруг своим жаром. Чуть пламя из всех щелей не поперло. Так что кончай в плане куража импотента из себя строить. Мо-мо.
— Заткнись.
«Прошла... получилось. — Аркаша рассматривала свои ладони. — И даже без тети Оли. Я могу! Я вовсе не пустое место!»
Краем глаза Аркаша уловила движение. Анис, белая как мука высшего сорта, осела на пол и, покачиваясь, грозилась и вовсе растянуться во весь рост. Подскочив к страдалице, Аркаша опустилась на пол и, осторожно поддержав девушку, устроила ее затылок у себя на коленях.
— Кошмар, — пропыхтела Анис, дико вглядываясь снизу-вверх в лицо Аркаши. — Безумие. Когда ты в первый раз упала, у меня чуть инфаркт не случился!
— Прости. — Аркаша неуверенно улыбнулась.
— А ты свои колени видела? Все красные! А локти? А остальное?! Тебя как будто побили! И так всегда будет? Мамоньки. — Анис, прикрыв глаза, застонала. — Куда ж ты вляпалась, подруженька.
— Прости. — Смысла извиняться не было, но Аркаша просто не знала, что еще можно сказать.