Получалось, что управление где-то за второй пятиэтажкой, если он ничего не перепутал. Пройдя напрямик через детскую площадку, Виктор миновал пятиэтажки, наткнулся на забор и двинулся вдоль него. Завернув за угол, он почти сразу увидел метрах в пятидесяти впереди за кустами фасад двухэтажного здания из красного кирпича. Середина фасада была освещена мощной люминесцентной лампой, и Виктор рассмотрел остатки выцветшей надписи «…лава тр…ду!». Судя по всему, это и была контора специализированного управления промкомбината.
Логинов направился к кустам, набрел на посыпанную гравием дорожку и двинулся по ней. Несмотря на позднее время, на втором этаже здания свет горел в шести окнах. Проходя через кусты, Виктор услышал шум подъехавшей машины и подумал, что таких авралов Ипатьевск, наверное, не переживал уже давно. С тех самых пор, как на фасаде не обновляли надпись.
Дорожка круто свернула у небольшой беседки и вывела Логинова на подъездную аллею, покрытую плитами. Двинувшись по ней вдоль стендов, где раньше вывешивали портреты победителей соцсоревнования, Виктор вскоре увидел расположенную справа от входа стоянку. Оставаясь в тени, он остановился и, выглядывая из-за кустов, осмотрелся.
Ничего подозрительного не было. На первом этаже тоже горело несколько окон. Входная дверь управления была открыта, на невысоком крыльце под козырьком сидела лохматая дворняга. На стоянке он насчитал четыре машины.
В самом конце – «Запорожец» без колес с разбитыми стеклами. Чуть ближе – «УАЗ» с пластиковой крышей вместо тента. Ближе всех стояла белая «семерка», а за ней виднелась еще одна – красная, та, что только что подъехала. Из нее как раз вылезал какой-то работяга в спецовке.
С другой стороны, с водительского места, вынырнул человек в кожаной кепке, приличной куртке и с аккуратной бородкой. Он подтянул штаны, оглянулся по сторонам и что-то сказал работяге. Тот наклонился и полез в машину.
Ничего подозрительного в этих двоих не было, но Виктор на всякий случай решил за ними еще понаблюдать. Приехали мужчины на «семерке», и уже одно это было достаточным основанием для подозрений. Работяга копался в салоне довольно долго, и за это время Виктор успел сделать несколько шагов и почти вплотную приблизиться к границе тени. Человек в кепке надел на руку барсетку и захлопнул дверцу.
Виктор смахнул с носа каплю дождя и нащупал в кармане пистолет, не сводя взгляда с крыши «семерки». Когда работяга наконец появился из-за мокрой крыши автомобиля, Виктор напрягся, но тут же в сердцах сплюнул.
Работяга разогнулся, поставил на крышу «семерки» резиновый сапог и тут же нырнул за вторым. Уже не прячась, Виктор вытащил руку из кармана и двинулся по аллее ко входу. Человек в кепке тем временем закрыл водительскую дверцу на замок и с ключами в руках начал обходить машину. И только тут он заметил Виктора.
На какой-то миг человек замер, рассматривая Логинова, потом открыл багажник и склонился над ним. Он достал какое-то ведро, поставил на асфальт и, не разгибаясь, снова полез в багажник. Работяга выставил на крышу второй сапог, захлопнул дверцу, скользнул по Виктору равнодушным взглядом и тоже двинулся к багажнику.
Было яснее ясного, что это какой-то начальник участка или мастер с рабочим приехали в управление по делам. Виктор перестал обращать на них внимание. Когда он взбежал на крыльцо, промокшая дворняга завиляла хвостом и потянулась к нему мордой.
– Ничего нет для тебя, – сказал Виктор, хлопнув себя по карману. – Сам с утра голодный, как пес.
Он потянул на себя вторую дверь, ведущую из тамбура в вестибюль, при этом вверху противно взвизгнула пружина, и тут же раздался еще один странный звук – на этот раз сзади. Виктор быстро оглянулся и понял, что это: дворняга просто решила отряхнуться.
Скользнув по ней взглядом, Виктор двинулся в вестибюль, уловив боковым зрением, что человек в кепке по-прежнему копается в багажнике, а работяга стоит рядом, очевидно, выслушивая какие-то наставления. Единственный кондиционер управления торчал на втором этаже, и Логинов без раздумий направился к лестнице. Где кондиционеры – там и начальство.
Пересекая вестибюль, Виктор невольно замедлил шаг, а уже взявшись за перила, вдруг остановился. Несколько секунд назад в его мозгу промелькнула мысль: только что он видел что-то очень важное. Теперь эта мысль переросла в уверенность…
Виктор оглядел вестибюль, потом бросил взгляд на дверь с еще дрожащей от удара пружиной. Все это было не то. Он переступил с ноги на ногу и вдруг увидел тень от небольшого окошка на полу вестибюля.
Дело было не в окошке, но Виктор сразу понял, что его беспокоило. Когда он оглянулся в тамбуре, лицо склонившегося над багажником человека было скрыто тенью. Единственное, что выглядывало, это его левое ухо. В ярком свете люминесцентной лампы было хорошо видно, как человек быстро потер мочку уха рукой.
Вспомнив это, Виктор тут же направился к двери. Мало того, чисто автоматически он тоже взялся пальцами за мочку, только что дальше – он еще не знал. То есть, какая-то подспудная мысль бродила в голове, но и только. Подходя к двери, Виктор вдруг вспомнил.
Логинов уже видел этот жест вчера, в коридоре гостиницы, когда поднял глаза от Неогурца. Тогда точно так же потер мочку левого уха майор Матросов!.. Бородатый водитель «семерки» был Матросовым! Предателем с чуть прищуренным взглядом и героической фамилией.
Глава 20
С улицы донесся шорох шин по мокрым плитам и следом – шум набирающей скорость машины. Ругая себя последними словами, Виктор вылетел на крыльцо с пистолетом, но увидел только вспышку стоп-сигналов красной «семерки», сворачивавшей за кусты к пятиэтажке. Не теряя ни секунды, он бросился к стоявшей на стоянке белой «семерке», ударом рукоятки выбил стекло водительской дверцы и уже через секунду оказался за рулем.
На то, чтобы вырвать из-под приборного щитка провода, завести двигатель и вырулить со стоянки, у Виктора ушло всего несколько секунд. Промчавшись по аллее, он резко затормозил, повернул и увидел, что красная «семерка» скрылась за забором садика. Кажется, Матросов решил уходить дворами.
Виктор утопил педаль акселератора, и белая «семерка» рванулась следом. Машина прыгала на выбоинах и скребла днищем, но Виктор не обращал на это внимания. Ситуация была критической. И хуже всего то, что он так и не удосужился за целый день обзавестись рацией.
Завернув следом за красной «семеркой» за садик, Виктор убедился, что она направляется в сторону Варшавской, пересекавшей микрорайон почти параллельно Сталинградской. Проявив чудеса ловкости, он умудрился, не снижая скорости, достать свой сотовый телефон, но только затем, чтобы в сердцах швырнуть его на пассажирское сиденье к пистолету. Сигнала не было вообще.
Убедившись, что связаться с Беляевым не удастся, Виктор сосредоточился на виляющей впереди «семерке». В сложившейся ситуации важно было не только не дать ей уйти, но еще и не дать Матросову высадить своего пассажира. Пожалуй, это было даже важнее, поскольку все указывало на то, что безобидный с виду работяга не кто иной, как исполнитель теракта.
Несмотря на все розыскные мероприятия, ему все же удалось прибыть в Ипатьевск и даже почти внедриться в качестве рабочего в спецуправление, выполняющее авральные работы на месте предстоящего митинга. О деталях Виктор пока мог только догадываться, но даже и без деталей было ясно, что упускать эту пару никак нельзя. Противник был чрезвычайно подготовленным и опасным, и Виктору впервые за все время удалось его опередить – всего на несколько секунд. Второго такого шанса могло и не выпасть.
Чтобы не обнаружить себя раньше времени, Виктор ехал без света. Это было рискованно, но за амортизаторы, антикоррозионное покрытие, бамперы и прочую чепуху он не переживал. Боялся только пробить картер или намертво засесть днищем на какой-нибудь слишком коварной колдобине. Или выбить шаровую опору.
Пока ему везло, да и внутриквартальные проезды и просто дорожки, по которым петляли машины, были не такими уж плохими. Полагаясь на свое водительское чутье, Виктор увеличил скорость и сократил дистанцию почти до ста метров. Белой «семерке» это стоило еще нескольких чувствительных ударов, а какому-то сумасшедшему велосипедисту – нырка в лужу. Заметил его Виктор только в последний момент буквально перед самым капотом и едва успел отвернуть, бросив машину на бордюр.