Выбрать главу

– Не знаю, – сказал Логинов, осторожно переворачиваясь на здоровый бок, – Ильича или Кузьмича – тебе виднее. Только времени у нас в обрез. Нужно перехватить омский поезд. Так что включай всю музыку и гони как на пожар? Понял?

– Так точно, – кивнул Михеич.

На выезде из ворот больницы он включил мигалку и сирену и свернул влево, хотя улица была с односторонним движением. Распугивая встречные машины, «Опель» домчался до улицы Комарова и устремился к западной окраине Ипатьевска.

Было пасмурно и ветрено. Над самыми крышами домов проносились тучи. Асфальт уже просох, но по обочинам и в выбоинах дороги стояли лужи. Виктор пробыл в больнице всего пятнадцать часов, но за это время город изменился почти до неузнаваемости. Тут и там с метлами, лопатами, совками, ведрами, кистями и еще бог знает с чем копошились дворники, рабочие в оранжевых жилетах, школьники и даже интеллигенция при галстуках, словно во времена былых субботников.

Кроме грандиозного наведения марафета, Ипатьевск поражал обилием служивого люда. За окном то и дело мелькали усиленные патрули, а почти на каждом перекрестке стояли машины – ГИБДД, ОМОНа, обычной милиции, внутренних войск и просто оперативные без опознавательных знаков.

Спецсигнализация и блатные номера «Опеля» производили впечатление, и из города они выбрались без помех всего за каких-то пять минут. Однако уже на самом выезде, у закрытого пивного ларька, их все же остановили. Разбитую и давно не ремонтированную дорогу, ведущую в опытное хозяйство Ильича, перегородил «ГАЗ-66» внутренних войск.

Из-за него навстречу «Опелю» с жезлом двинулся человек в камуфляже, а еще трое навели на джип автоматы. Виктор в сердцах ругнулся, а Михеич, сбросив скорость, вопросительно посмотрел на него.

– Что делать, Виктор Палыч, тормозить али как?

– Тормози.

«Опель» остановился в пяти метрах от «ГАЗа», и Виктор тут же открыл дверцу. Человек с жезлом неспешно шел к ним, на ходу переговариваясь с кем-то, кого не было видно за кабиной «ГАЗа». Виктор не стал его дожидаться, кое-как выбрался и поковылял навстречу.

– В чем дело, прапорщик?! – крикнул он на ходу, рассмотрев знаки отличия и показывая свое удостоверение.

– У нас приказ – никого не выпускать из города без спецпропусков.

– Я подполковник Главного управления ФСБ Логинов.

– Понимаю. Но у нас приказ.

– Чей приказ?

– Начальства.

– Конкретно?

– Командира полка.

– Я сотрудник ФСБ и на приказы вашего командира – чихал! Михеич, давай!

«Опель» двинулся с места, а прапорщик за спиной Логинова сказал:

– А я на вас чихал. Никуда вы не проедете.

– Что?! – оглянулся Логинов. – На кого ты чихал?

Прапорщик был совсем молодой – двадцать один год от силы. Солдатам, стоявшим за ним полукругом, было вообще лет по восемнадцать-девятнадцать. Пороха ребята явно не нюхали и автоматы держали кое-как, зато просто упивались своей крутизной и тем, как их «кусок» «положил» на фээсбэшного подполковника.

От этого им было очень весело, и они смеялись. А Виктору даже не было их жаль. В следующий миг он с разворота ребром ладони вырубил одного, тут же ударом в челюсть завалил прапорщика на второго, а третьего достал длинным левым свингом.

– Лежать! – прорычал Виктор копошившемуся под прапорщиком солдату.

Тот сразу замер, выпучив глаза на появившийся в руках Логинова пистолет, а Виктор сделал несколько шагов влево. То, что он увидел за кабиной «ГАЗа», опасности не представляло. Водитель в грязной спецовке возился с колесом, и из оружия у него была только монтировка. Он поднял голову, поглядел на Виктора, но что произошло за машиной, до него, кажется, так и не дошло.

– Сколько вас тут? – свирепо спросил Логинов у прапорщика.

Для большей доходчивости он направил на него дуло пистолета.

– П-пятеро…

– Сколько оружия?

– Т-три автомата и п-пистолет…

– Ясно, – сказал Виктор. Возвращаясь, он собрал по дороге оружие и крикнул: – Михеич! Подъезжай!

Поставив автоматы на предохранители, Виктор бросил их грудой под ноги бледному эксперту, следом швырнул пистолет прапорщика и полез на переднее сиденье. Все эти прыжки и скачки не прошли даром, и рана начала болеть уже по-настоящему – до судорог. Морщась, Виктор позвал перепуганного солдата, уже оттащившего по его приказу неподвижные тела своих сослуживцев, и сказал:

– Доложишь по рации своему начальству, что вас разоружил подполковник ФСБ Логинов. Запомни – Ло-ги-нов! Гони, Михеич!

«Опель» обогнул «ГАЗ-66» с удивленным водителем и помчался вперед уже без мигалки и сирены. Дорога местами поросла травой, и было видно, что в последние годы по ней почти не ездили. Кое-как устроившись на боку, Виктор позвонил дежурному по управлению.

– Логинов. Свяжитесь с командиром полка внутренних войск и сообщите, что я разоружил их пост на выезде в сторону хозяйства Ильича. В связи с тем, что они препятствовали выполнению особо важного государственного задания. О том же доложите первому заместителю директора. Ясно?

– Так точно. Товарищ подполковник! Тут вам звонил заместитель мэра…

– Я понял. Если позвонит еще раз, скажите, что он может больше не торчать в своем кабинете. Я о нем просто забыл. Но этого говорить не нужно. Все. Конец связи.

Перепуганный увиденным на посту, эксперт со своим чемоданчиком забился в угол и до Михайловской не произнес ни единого слова. Михеич ни на секунду не отводил взгляда от дороги, изобилующей колдобинами и ямами, и только изредка ругался сквозь зубы. Логинову, скрючившемуся на переднем сиденье, вообще было не до разговоров. Боль не утихала ни на секунду, временами становилась почти невыносимой, и тогда ему казалось, что эта поездка не закончится никогда.

Через полчаса они миновали развалины, бывшие когда-то опытным хозяйством имени Ильича, и помчались по почти непроезжей проселочной дороге. «Опель» несколько раз сворачивал, петлял, и было удивительно, как они вообще в конце концов выбрались к окраине Михайловской. Причем – совсем недалеко от станции. И тут им по-настоящему не повезло.

Вдоль крайнего ряда домов тянулась траншея газопровода. Неглубокая и узкая, но ее все равно пришлось объезжать. На такие же траншеи они натыкались еще дважды и в результате потеряли около двадцати минут. Логинов часто поглядывал на часы, нетерпеливо торопил старика, но сделать ничего было нельзя. Прогресс в виде газификации наконец докатился и до глубокой провинции.

Когда «Опель» подкатил к небольшому облупившемуся вокзальчику, омский поезд уже тронулся, медленно набирая ход. Глядя на проплывающие вагоны, Виктор смял в руке сигарету и проорал:

– На перрон давай! На перрон!

Михеич хотел было что-то возразить, но Логинов повернулся к нему со свирепым видом: – На перрон! – еще раз крикнул он.

«Опель» рванулся к боковой лестнице и, распугивая воем и ревом немногочисленных пассажиров, с разгона взлетел по ней на перрон. Михеич едва успел вывернуть руль и тут же резко затормозил, чтобы не сбить застывшую от ужаса дежурную по станции. Превозмогая боль, Виктор выскочил из «Опеля» и бросился с требованием:

– Остановите поезд! ФСБ!

На мертвенно-бледном лице дежурной не дрогнул ни один мускул. Было даже непонятно, слышит ли она Виктора.

– Остановите, поезд! – снова крикнул он, приближаясь.

В тот же миг дежурная как-то странно охнула и начала падать. Виктор едва успел подхватить и, опуская на перрон, оглянулся:

– Михеич! Займись! – Глядя на ускоряющие бег вагоны, он вдруг заорал эксперту: – За мной! Быстро!

Выбираясь из «Опеля», эксперт зацепился ногой за автоматы и плюхнулся на колени, едва удержав в руке чемоданчик. Покраснев от возбуждения, Виктор подскочил к нему и схватил за шиворот, потащил к поезду.

Эксперт был напуган не меньше дежурной по станции. Широко открытыми от ужаса глазами он глядел на проносившиеся вагоны, и едва переставлял ноги. Виктору приходилось буквально тащить его волоком. Когда они все же набрали нужную скорость, Логинов выхватил у эксперта чемоданчик и приказал: