– Да, это правильно… – подтвердил лопоухий Люда. – Скотособакин ко всему руку приложил.
– И уши тебе это они оттопырили!… – Харепробойцев бросил на Тупозаглотышева короткий взгляд.
– Не исключено… Сегодня я могу в это поверить. Два «рено» за два дня. И одновременно – жуткий вирус в компьютере и мое увольнение. Все это – звенья одной цепи.
– А имя ей – Скотособакин! – с ненавистью проговорил журналист.
– Да!… – с той же ненавистью, встрепенувшись, подтвердил Тупозаглотышев. – Все нити сходятся к одной Скотособаке!
6. Адам зла
Когда-то один человек по имени Адам дал жизнь всему человечеству. Это доказывает, что единица вовсе не ничтожна.
Мог ли один единственный Дэн Скотопасских дать жизнь всему современному Злу с большой буквы, Его Величеству Злу?…
Этого нельзя отрицать… Одиночка вовсе не так безобиден, как кажется. Любимому человечеству я бы посоветовал повнимательнее присматриваться к одиночкам. Их слабые ручонки поворачивают стрелки, проклиная которые летят под откос целые составы, ведомые могучими локомотивами. В столкновении глупого локомотива и хитрого одиночки выигрывает всегда последний. Жаль, что он не всегда прав.
– Скотский город! – приговаривал Дэн. – Я заставлю его подавиться собственными выхлопными газами. Я затолкаю ему в задницу шпили от его несравненных высоток!… Проклятое место!… И ведь никуда же от тебя не денешься. К тебе ведут все дороги. Тоже мне, третий Рим!… На месте первого Рима я бы обиделся и подал в суд!… Ничего, я заставлю тебя пожалеть о таком навязчивом гостеприимстве!… Моя ненависть поглотит тебя точно навозная жижа. В один прекрасный день ты станешь неотличим от выгребной ямы. Будешь знать, как требовать к себе повышенного внимания!
Машина без номеров катила по московским улицам. Их давно бы задержало дэпеэс – у Дэна не было ничего, кроме паспорта. Но в этот день, привлеченная сырой зимней мглою и слабыми, ненадежными светофорами в Москву прибыла Ее Величество Пробка. Она расселась в центре, раскидав руки и ноги по всему городу. Там, до куда она дотянулась – а ей хватило роста до самых дальних окраин, человека с жезлом встретить было нельзя.
Давно подмечено: дорожная милиция, как и все автомобилисты, ненавидит пробки и скрывается от них, как от огня.
В этот день Скотопасских и Кошелев могли передвигаться по городу без прав, номеров и документов на «рено». Но скорость при этом не превышала заветной цифры три. Иногда она возрастала до пяти километров в час. Тогда изящное «рено» умудрялось перегонять пешеходов: старух, инвалидов и сидевших на лавках влюбленных. Бойкие студенты, торопившиеся в библиотеки, развивали шесть – шесть с половиной кэмэ и оставались для Скотопасских недосягаемыми соперниками. Мотор «рено», эквивалентный сотне породистых лошадок, оказывался бессилен перед парой спортивных тапочек, неутомимо шагающих по свободному тротуару.
Кошелев забавлялся с радио.
– Козлы! Как я всех ненавижу!… – повторял то и дело Дэн, косвенно подтверждая правоту Харепробойцева, которого он не знал и Тупозаглотышева, которого видел мельком.
Стемнело. Пока они не добрались даже до кольцевой дороги. Изящное «рено» лишь приближалось к окраинам, но машин там было ничуть не меньше, чем в центре. Смрадное облако, испускаемое Ее Величеством Пробкой, висело над городом.
– Говорил тебе, надо было на электричке! Зря только одиннадцать тысяч потратили! Зря ты в автосалоне распсиховался – могли бы и подождать: все равно спешить некуда… До ночи из Москвы точно не выедем.
– Пустяк. Это лучше, чем толкаться в вагоне. Электрички сейчас переполнены… Пассажиров убивают еще на подходе к вокзалу. Тех, кому чудом удалось пробраться на платформу и проникнуть в вагон, вышвыривают из него на первом же перегоне. Остальных укладывают штабелями и везут на конечную станцию, откуда в течение недели тела забирают родственники… – Дэн бредил. Утомительные манипуляции с рычагом и педалями разъедали его психику.
Кошелев захрапел. Крупное тело могильщика склонилось вправо. Слюни, накопившиеся у него во рту, грозили пролиться через приоткрытую щелочку на плечо друга. Дэн толкнул его.
Выпрямившись, Виталий продолжал спать.
Наконец они перебрались через кольцевую дорогу. В какой-то момент уличная толпа автомобилей разом двинулась вперед и минут через пятнадцать от пробки не осталось и следа. Но ночь уже настала… Кошелев по-прежнему дрых.
По радио стали передавать танцевальную музыку без слов. Уставший и окончательно осатаневший Скотопасских гнал машину все дальше от города. Куда ехать он не знал. В какой-то момент закралось сомнение: по той ли трассе двинулись?!… Уже хотел разбудить храпевшего Кошелева, но тут взгляд выхватил указатель с расстояниями. Пушкино – среди перечисленных пунктов.
Танцевальная музыка становилась все монотонней и унылей. Дэну хотелось ее выключить, но он опасался заснуть. Раз проскочили мимо стоявшего на обочине человека с жезлом. Но «рено» без номеров мчалось с такой скоростью – тот не успел ничего сообразить.
«Гоняють!…» – подумал он, плюнул на асфальт и пошел досиживать дежурство в свой стеклянный домик…
Вот и улица Ленина. Скотопасских немного ослабил давление на газ. Но напряжение в его голове не ослабевало. Напротив – увеличилось.
В главной конторе «Хаум Раум Баранаум» вечером царствовало оживленное беспокойство. Сотрудники – возбуждены. Все обсуждали неприятность, приключившуюся в московском офисе компании.
За час до окончания рабочего дня клиент Константина Виноградова – фирма «Прыг Ко Ко» – принялся нервничать. Требовалось купить у «Хаум Раум Баранаум» запасные детальки для крупного клиента. Пятнадцатитысячная предоплата внесена. Но от Кости приходило ноль сообщений о произведенной отгрузке.
Менеджер «Прыг Ко Ко», – его звали Андреем, – понукаемый хозяином Прыгуновым Константином Константиновичем набрал Виноградова, все еще пребывавшего в счастливых мыслях об удачной операции с «ленд ровером». Звонок из «Прыг Ко Ко» вызвал раздражение.
– Отгрузка уже произведена?
Костя молчал, надеясь, что упорство собеседника иссякнет и он прекратит домогаться.
– Константин, вы отгрузили товар?
Виноградов по-прежнему ничего не говорил.
Потом ему пришлось ответить «не знаю». Сделано это было только потому, что прыгкоковский Андрей оказался слишком настойчивым.
– Как «не знаю»?! Они что там, офигели?! – этот вопль пятью минутами позже раздался в кабинете Прыгунова. – Долби, пока не ответят!
– Мы ничего не понимаем!… – промямлил Андрей в трубку. – Мы же разместили депозит, а отгрузки как не было, так и нет… Ничего не понимаем…
Виноград запаниковал. Настойчивость прыгкоковцев не предвещала хорошего. В отчаянии Костя прицепился к фразе:
– Я же не виноват, что вы ничего не понимаете!…
Еще некоторое время он героически морочил собеседнику голову. При этом были произнесены следующие фразы: «Что тут говорить. Давайте дождемся разговора, тогда и будем говорить…», «Я вам не могу ответить, потому что для ответа еще нет ответа». Это не считая стандартных Костиных отговорок «Сейчас вообще все очень сложно…», «В завершении рабочего дня мы такими делами не занимаемся», коих было произнесено достаточно.
Неожиданно прыгкоковец замолчал. Он не вешал трубку, но и не произносил ни слова. Костя подул в микрофон. Сомнений быть не могло: связь – в полном порядке!
Виноград с облегчением перевел дух. «Кажись, одолел придурка!» Радуясь победе, не произносил ни слова. Молчал прыгкоковец, молчал Виноград. Тишина становилась тревожной. Молчал Виноград, молчал прыгкоковец. «Что же это? Чего он молчит?!» – в голове Кости разрасталась паника.