– Итак, Кузьмичев Сергей Андреевич?
– Так точно, – сдержанно ответил тот.
– Год рождения, место рождения и прочие формальности мы уточним позже. К делу, правильно?
– Как я понимаю, дела пока еще нет, – попытался сострить Кузьма.
– Дело сошьется, был бы человек, – в свою очередь сострил следователь. И спросил: – Где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Окуневым Борисом Федоровичем?
– В Новосибирске на конференции предпринимателей «Восток – Запад». Две недели тому назад.
– Точнее, если можно.
– Четырнадцать дней назад.
– Что явилось поводом для знакомства?
– Деловые интересы.
– Окунев вам сделал предложение?
– Именно так. Отыскал меня в фойе, предложил сотрудничество.
– Вы представляли масштаб деятельности Окунева?
– До знакомства – нет. Потом навел справки.
– Что больше всего вас удивило в деятельности Окунева?
– Масштаб.
– Вы настаивали на ближайшей встрече?
– Нет, настаивал скорее Окунев.
– Почему?
– Его крайне интересовали московские связи.
Конюшин старательно и быстро записывал ответы, лишь время от времени бросая острые взгляды на допрашиваемого.
– Кто встречал Окунева в аэропорту?
– Мои люди.
– Конкретно.
– Мой первый заместитель Старков и финансовый директор корпорации Павлов.
– Они сообщили вам какие-либо интересные детали во время встречи?
– Их до самой гостиницы сопровождал автомобиль с тонированными стеклами.
– Номера?
– Они записаны.
– С кем, кроме вас и ваших людей, встречался Окунев в этот приезд?
– По моим сведениям, ни с кем.
– В каком ресторане вы с ним ужинали?
– В «Витязе».
– Были ли претензии у вас или кого-нибудь из присутствующих к ресторанной кухне?
– Нет.
– То есть никто не жаловался на здоровье после ужина?
– Никто… – Сергей стал понимать, к чему клонит следователь, и на его скулах начали играть желваки.
– А Окунев… – продолжал тот. – Не ощущал ли какого-либо дискомфорта?
– Нет.
– То есть претензий к ресторану у вас нет?
Кузьма откинулся на спинку стула.
– Как я понимаю, вы начинаете все сводить к тому, что Окунев был отравлен кем-то из моих людей?
– Это вы сказали, – ответил тот. – Я этого не говорил.
– Но ведь получается именно так?
– Все решит следствие. А сейчас я всего-навсего веду допрос одного из главных свидетелей.
– Допрос?
– Да, допрос. Но не обвиняемого, а свидетеля! – Конюшин взял еще один листок, стал заполнять его. – Кто провожал Окунева в отель?
– Мой заместитель Старков Владимир.
– Чья охрана стояла возле номера Окунева?
– Моя.
– Кто сопровождал покойного в номер?
– До двери – Старков. В номер – один из охранников.
– На что вы сами хотели бы обратить внимание?
– Окунев, входя в номер, говорил, что хочет позвонить домой жене.
– Он плохо себя почувствовал?
– Он чувствовал себя как выпивший человек.
– В котором часу это было?
– Со слов Старкова – в пятнадцать минут первого.
– Смерть Окунева наступила в ноль двадцать.
– Что это значит?
– Пока ничего. Всего лишь констатация времени происшествия… – Следователь сделал в протоколе последнюю запись, протянул ее Сергею: – Ознакомьтесь, подпишите.
Тот внимательно прочитал написанное, отложил листки.
– Вы фактически шьете мне дело.
– С чего вы взяли?
– С записанного.
– Все записано с ваших слов.
– Не отрицаю. Но картина вырисовывается далеко не в мою пользу. – Сергей поднялся. – Я подписывать это не буду.
– Вы хорошо подумали? – следователь тоже встал.
– Отлично подумал.
– Вы вступаете в конфликт со следственными органами.
– Вы меня запугиваете?
– Предупреждаю. В подобных конфликтах сложно выиграть.
– Попытаюсь.
Все дневные газеты вышли с крупными заголовками на первых полосах:
Василий Петрович, как всегда вспотевший и задвинутый на своем телевидении, вывалил на стол Сергея кучу газет с подобными заголовками, в своей привычной манере стал быстро, чуть ли не бегом, передвигаться из угла в угол.