– Устал, – вдруг совершенно искренне пожаловался Сергей. – Никому не могу это сказать, может, только вам. Устал.
– Ничем не могу помочь, – пожал тот плечами. – Все только начинается. – И посоветовал: – Будьте внимательнее к Юрию Ивановичу из Администрации. Пока что он нужен вам в качестве противовеса, но в дальнейшем имейте в виду: он – человек с двойным карманом. Кладет деньги в карман государственный, а попадают они чудесным образом в личный.
Часы на стене показывали уже пятый час утра, но Анна и Илья не спали. Сидели при настольной лампе в комнате, разговаривали.
– Этого не может быть, – Анна вытерла мокрые глаза. – Он ведь погиб. Я сама… сама его похоронила. И ты был при этом.
– Ты повторяешь это сотый раз, – спокойно, без раздражения ответил Илья. – Что я могу тебе ответить, кроме того, что сам ничего не понимаю?
– Ты не разрешил посмотреть его лицо. Помнишь? Почему ты не разрешил?
– Оно было слишком изуродовано.
– Ну и что? Это был мой муж. Я должна, обязана была посмотреть. Значит, ты что-то знал?
– Что я мог знать?
– Не знаю, что ты мог знать, но ты что-то знал. И все это время скрывал. Что ты скрывал?
– Анна… – он взял ее за руку.
Она отстранилась.
– Пожалуйста, скажи мне.
– Что?
– Почему он остался жив? Что значит вся эта мистификация?
– Какая мистификация? Почему ты решила, что это мистификация? Я-то здесь при чем?
– Почему он скрылся? Какая причина? Ведь мы прожили достаточно вместе, у нас общий ребенок.
– Значит, ты плохо его знала, если он решил скрыться от тебя.
– Я его знала прекрасно. У меня нет оснований сомневаться в его порядочности.
– Я не говорю о порядочности. Я говорю о той другой жизни, о которой ты не подозревала. Он ведь, по сути, сбежал от тебя. От тебя и от вашего ребенка.
Она закрыла его рот ладошкой.
– Нет, это неправда. Он не сбежал. Здесь что-то другое. И я постараюсь узнать, что же с ним произошло. Раз ты не знаешь, правду узнаю я.
Лицо Ильи стало жестким.
– Ты не сделаешь этого. Я запрещаю.
Она с изумлением посмотрела на него.
– Я никогда не слышала от тебя таких интонаций.
– Не слышала, так услышишь. У меня есть ты, у меня есть дочь, у меня есть семья. И я буду защищать свою семью. Даже если ты будешь против. И повторяю: забудь об увиденном, забудь о бывшем своем муже, забудь вообще о прошлом. У нас с тобой есть только настоящее. Как, впрочем, и у него.
…Сергей – с громадным букетом цветов и пузатой мягкой игрушкой в руках – позвонил в дверь квартиры Пантелеевых, и до слуха донесся звонкий детский голос:
– Кто там?
– Никита, это Кузьма.
– Мама, – радостно закричал мальчик, – там Кузьма!
Нина открыла дверь, впустила гостя. Охрана осталась на площадке, Кузьма закрыл дверь, по-домашнему снял туфли.
Хозяйка улыбалась радостно и счастливо. Приняла цветы, приникла к ним лицом.
– Почему вы называете себя Кузьмой? У вас такое красивое имя – Сергей.
– Парню нравится, вот и называю, – ответил Сергей и протянул руку Никите: – Здравствуй, друг.
Тот со всего размаху хлопнул по ладони.
– Здравствуй, друг!
– Стол давно накрыт, а вы опоздали на целых полчаса, – заметила Нина и пригласила: – Пошли ужинать.
Они уселись в роскошной столовой за отлично накрытый стол, хозяйка подала гостю бутылку вина:
– Ваша обязанность, работайте.
– Кто бы спорил, а я с удовольствием. – Сергей стал разливать в фужеры искрящийся напиток.
– Кузьма! – подал звонкий голос Никита. – А почему ты не был у нас целую неделю?
– Во-первых, не называй его Кузьмой. Лучше просто Сергей. А во-вторых, у Сергея были дела.
– Во-первых, – возразил мальчишка, – мне нравится имя Кузьма. А во-вторых, спрашиваю я, мама, не тебя, а нашего гостя.
Кузьма засмеялся, потом приложил палец к губам.
– Маму, Никита, надо слушаться. К тому же она не только твоя мама, но еще и красивая женщина. А красивых женщин тем более надо уважать.
– Спасибо, – смутилась хозяйка, подняла фужер с вином. – Спасибо, что пришли, не забыли.
– Похоже, я уже вряд ли вас забуду, – ответил Сергей.
Они чокнулись, а за ними с интересом наблюдал Никита.
Потом Сергей и Нина сидели в уютной домашней беседке, заставленной цветами, пили чай.
– Значит, все как бы сходит на нет? – спросила Нина.
– А по-иному и быть не могло. У них ведь никаких фактов не было. Акция устрашения, как выразился один мой приятель.
– Приятель? У вас есть приятели?