– А почему вы спрашиваете с таким удивлением?
– Мне казалось, вы совершенно одинокий господин.
Сергей улыбнулся, пожал плечами.
– С чего вы взяли?
Она тоже улыбнулась.
– У вас же нет иной жизни, кроме работы.
– А у вас?
– У меня сын.
– Но и работа?
– У меня прежде всего сын. Ради него я готова на все. Даже на то, чтобы оставить работу… У вас были дети?
– У меня есть дочь.
– Далеко?
– Очень.
– То есть вы вряд ли когда-нибудь ее увидите?
– Да, вряд ли.
– Бедный… – Нина прикоснулась к его руке, легонько погладила. – Страдаете?
– Сейчас меньше. Раньше не находил себе места.
– А жена? Она теперь… с другим?
Сергей взял ее руку, поцеловал.
– Давайте не будем о грустном?
– Давайте, – согласилась Нина и неожиданно предложила: – Давайте потанцуем? Я очень люблю танцевать. С тех пор как не стало мужа, я, кажется, забыла о танцах. Давайте?
– Конечно.
Нина заглянула в комнату сына – он сидел за компьютером, азартно сражался с какими-то чудовищами. Она прикрыла дверь, включила в гостиной негромко музыку, подошла к гостю, сделала элегантный поклон.
И они стали танцевать.
Костя отпустил водителя, вошел в подъезд, поднялся на свой этаж.
Вокруг все было спокойно и безмятежно, он открыл квартиру, бросил в холодильник купленные продукты, сбросил с себя служебную одежду, переоделся в спортивный костюм.
Вернулся на кухню, подошел к окну полить цветы, и тут какой-то лучик скользнул по его очкам. Инстинктивно – от неожиданности – он присел под подоконник.
Затем осторожно перебрался в комнату, достал из шкафа мощный бинокль, встал за шторой окна, выходящего на ту же сторону, что и кухонное, стал изучать противоположный дом, откуда полоснул лучик.
И тут обнаружил то, что искал.
В чердачном окне маячил некий силуэт, и в бинокль отчетливо было видно оптическое приспособление, насаженное на ствол.
Костя от предвкушения азартно потер ладони, быстро пробрался на балкон, нашел в одном из ящиков короткоствольный карабин, в комнате накрутил на него глушитель и оптический прицел и снова пристроился у окна, выходящего на противоположный дом.
Легонечко, чтобы не было блика, приоткрыл форточку, слегка выдвинул в нее ствол, отыскал снайпера в чердачном окне.
Нажал на спусковой крючок, тут же раздался негромкий хлопок, и в прицел было видно, как в узком окне исчез силуэт.
Когда автомобильная кавалькада Кузьмы подъехала к его дому в новом модном районе, навстречу ему направился один из охранников, постоянно дежуривший у подъезда.
– Вас уже два часа ждет здесь человек.
– Кто?
– Говорит, вы его знаете.
Из потрепанного «жигуленка» выбрался довольно жалкого вида Гурин, направился к Сергею.
– Здравствуйте, Сергей Андреевич.
Излишне подобострастно протянул руку, но Сергей ее не принял, вопросительно посмотрел на него:
– Что угодно?
– Хотелось бы поговорить.
– Говорите.
– Может, не здесь? Может, в квартире?
– В квартиру я вас не приглашаю. Говорите.
– Меня могут отправить обратно в наш город.
– Счастливой дороги.
– Но вы понимаете, что значит вернуться домой с поражением?
– Это значит – не оправдали возложенных на вас надежд.
– А еще то, что я больше никогда не встану с коленей.
– Чем могу помочь?
– Возьмите меня на работу.
– Нет.
– Я буду служить вам верой и правдой.
– Вы уже одному господину пробовали служить, сами видите, что из этого получилось.
– Это не моя вина. Его.
– Мне неинтересно копаться в этом.
– Возьмите меня на работу.
– Нет.
– В таком случае я пойду на крайний шаг.
– Идите.
– Вернувшись домой, я расскажу всем… и в первую очередь вашей жене… дочери, что вы имитировали смерть. А в каких целях, пусть разбираются.
– Это шантаж? – усмехнулся Кузьма.
– Это реальность. Так будет. У меня просто нет иного выхода.
– Боюсь, с таким намерением вы не доедете до дома.
– Это угроза?
– Это предостережение. Причем не я буду вам мешать. Помешают другие.
Гурин молча постоял какое-то время, повернулся и медленно побрел к своим «Жигулям». Сергей видел, как тронулась старенькая машина и как она хлипко, с дребезжанием покатила прочь.
Грязнов мрачно посмотрел на вошедшего в кабинет подполковника, коротко спросил:
– Что?
Гурин не ответил, сел в кресло, постарался отдышаться. Петр Петрович не сводил с него взгляда.
– Нет, – произнес наконец тот. – Никакие аргументы, никакие доводы не работают. Категорически нет.