Потом Спиндл начал подниматься вверх по склону, держа путь к Древней Системе. Крот весело крикнул ему вслед:
— На Холме ты ничего не узнаешь о ревущих совах!
Спиндл сначала ничего не ответил, но чуть позже, когда крот уже пошел своей дорогой к Истсайду, Спиндл его окликнул:
— Послушай, друг, передай Триффану, что он должен прийти к Камню. Вряд ли у меня хватит сил проделать весь обратный путь и сказать ему это. Хей знает, где найти Триффана. Торопись...
Крот хотел продолжать идти за Спиндлом, который был явно не в себе, но в просьбе слышался приказ, и ноги сами понесли крота к Болотному Краю.
— Хорошо, хорошо, — крикнул он на бегу.
Но один раз он все же оглянулся. Спиндл поднимался вверх, но шел очень медленно. Казалось, что он внезапно очень сильно постарел.
Каждый шаг причинял Спиндлу боль, лапы расползались на мокрой траве. Он бормотал:
— Я должен записать это, кроты должны знать, я запишу...
На небе разлился прозрачный апрельский свет, обещающий скорое весеннее тепло. Солнце осветило клейкие листочки буков, наконец зазеленевших в Древней Системе. Сотни тысяч солнечных бликов на молодых листьях!
Спиндл с радостью смотрел на листочки, но боль не отпускала. Ему хотелось, чтобы Триффан был сейчас рядом, ведь они столько пережили вместе, столько делили и плохого и хорошего, и теперь Спиндлу хотелось разделить с ним эту красоту.
Солнце сияло над Древней Системой необычно ярко. Этот свет звал и подбадривал Спиндла, хотя ему было очень трудно идти.
— Я запишу это для всего кротовьего мира,— шептал он, — чтобы они знали, чтобы чувствовали...
— Спиндл, друг мой, иди сюда, помоги мне...
Ее легкий и светлый голос доносился из леса. Когда он услышал этот голос, ему показалось, что вся его жизнь была лишь подготовкой к этому мигу, когда он должен помочь ей. Он вошел в лес, над ним переплетались ветви, их серо-зеленая вязь была очень красива, лес — тих и задумчив. Перед Спиндлом стояла Фиверфью. Она улыбалась, но видно было, что она очень устала.
— Где Триффан? — спросила она ласково. — У тебя усталый вид. Не стоило тебе приходить сюда одному.
— Ничего. Я послал сказать Триффану, чтобы он скорее шел к Камню, Фиверфью. И он придет, он поймет... Я сейчас доведу тебя туда, и мы вместе подождем его.
— Идем,— согласилась она и погладила его по лапе.
Они медленно поднимались по склону. Спиндл говорил о свете, который сейчас видел, и о том, как он почему-то почувствовал необходимость прийти сюда, и что все это он должен записать.
Когда в просвете между деревьями показался Камень, Спиндл сказал:
— Я так хотел увидеть Крота Камня, Фиверфью, так хотел! В нем и конец, и начало. Это будет твой детеныш, ведь правда?
Фиверфью, задыхаясь, схватилась за живот. У нее уже начались боли.
— Ты увидишь его. Помоги мне.
Спиндл бережно подвел ее к основанию великого Данктонского Камня.
— Триффан скоро придет, Фиверфью. Я подожду здесь, с тобой.
— Нет, друг мой, ты уже сделал все, что мог. Иди. Оставь меня, я подожду моего любимого Триффана.
— Я хотел увидеть Крота Камня, Фиверфью, я хотел написать о нем. Обо всем остальном я написал, обо всем, что происходило.
— Один крот не может написать всего, — ласково возразила она.
— Я хотел бы рассказать, как я сегодня пришел сюда, про этот свет над деревьями, я хотел, чтобы об этом узнали. Мне было больно, Фиверфью, но Камень позвал меня, и я...
— Он позвал тебя, чтобы ты помог мне, Спиндл, чтобы ты привел меня сюда. Ты это сделал, теперь успокойся, оставь меня тут... Иди, встречай своего сына Бэйли, он уже идет. Скажи ему, что следует сказать всем кротам, — что он любим.
И тогда Спиндл понял, что его миссия уже почти завершена. Он оставил Фиверфью под защитой Камня и пошел на юго-восток к Лугам.
Он припал к земле на самом краю леса, глядя вниз, на дорогу ревущих сов, откуда, как ему казалось, должен был появиться Бэйли. Он шептал имя своего сына и его матери. Вдруг небо над ним стало медленно темнеть, и из глубокой темноты засияла Звезда.
Спиндл тихо позвал Триффана. Он вглядывался в сгустившиеся сумерки. Оттуда, с севера, мог появиться Триффан.
Все пространство между стволами заполнилось сиянием. Спиндл понял, что он присутствует при чуде Безмолвия, возвещающего начало новой эры в Данктоне и во всем мире кротов.
И все-таки даже в такой момент мысли Спиндла обратились к Триффану.
— Я бы хотел увидеть его еще раз, и моего сына тоже, — прошептал он. — О Камень, даруй мне эту радость!
Ему стало очень холодно. Звезда сияла и заливала светом все вокруг.