А разве путь в Безмолвие чем-нибудь от этого отличается? Окажется ли он легче, если знать, что до тебя другие уже прошли его? Было ли предназначением Триффана и Спиндла — показать кротам, что они могут пройти такой путь в своем сердце и в своей душе, если поверят, что способны на это?
Когда мрачные стены отвратительных тоннелей Вена стали смыкаться теснее, Триффан начал ясно понимать, какое значение будет иметь их возвращение из странствий для всего кротовьего мира. Оно будет означать: такой путь можно проделать. И — если расширить этот вывод — борьба со Словом может быть выиграна.
— Вперед! — звал Триффан своих товарищей, понимая значение похода и поддерживая всех в решимости достичь сердца Вена и вернуться обратно.
Наступила ночь. Она застала кротов почти на том же месте, где останавливались и Рован с друзьями. На земле над ними зажглись страшные огни. Их свет проникал в водосток. Триффан со спутниками решили поспать, по очереди сменяя друг друга на карауле. Вокруг не ощущалось признаков жизни — только сверху всю ночь доносились звуки шагов двуногих и рычание ревущих сов.
На второй день, кротов повел сам Триффан, и они добрались до места, где, как говорил Рован, из тоннеля можно было выйти на поверхность. Однако, не останавливаясь, они поспешили дальше, горя желанием поскорее найти старые кротовьи ходы, описанные Рованом. По-прежнему им время от времени попадались знаки на стенах: Хит был явно предусмотрительным кротом, хотя Рован и называл его «сумасшедшим». Знаки облегчали поиски старых ходов.
Мэйуид ушел вперед один, остальные ждали у входа. Вскоре он вернулся. Ходы были вовсе не такими разветвленными, как их описывал Рован, но почти совсем темными. Зал со звучащими знаками на стенах был на месте. Мэйуид не касался знаков, предоставив это Триффану, однако он обнаружил и кое-что другое. Под нацарапанным на стене иероглифом лежало тело кротихи, если судить по размерам. Возможно, это была Хэйз. Труп уже успел высохнуть. Во время жизни в Слопсайде Мэйуид привык к виду мертвецов и все же, обнаружив труп, заметно помрачнел.
По всей видимости, Хэйз сумела убежать от крыс и спряталась в ходах. Она, вероятно, была ранена и, дотронувшись до стен, заставила их звучать. Этот-то древний зов и слышал ее брат, но ответить не мог. Кротиха, очевидно, была тяжело ранена, не могла двигаться и умерла в этих ходах, одинокая, всеми брошенная. Еще они поняли, что скорее всего Рован слышал крик именно Хита и он, наверное, тоже погиб. До этого они все-таки надеялись, что Хэйз либо Хит все-таки остались в живых, но, похоже, это было не так.
— Я еще не теряю надежды, добрые господа и впавшая в уныние дама, что Хит спасся, — проговорил Мэйуид.
Однако Триффан и Спиндл только покачали головами. Зачем спорить, если скоро они узнают все точно? Если больше знаков не будет, Мэйуиду придется признать смерть Хита.
Триффан и Спиндл спустились в древние ходы и слегка дотронулись до стен. Послышался знакомый им странный гул. Кроты пришли к заключению, что эти знаки нанесены на стены самим Сцирпасом, вероятно с помощью Данбара, отчего в них слышится светлый оттенок доброты. Триффан и Спиндл единодушно решили, что это сохранившийся фрагмент Древней Системы. Именно здесь, вероятно, разгорелся спор между Сцирпасом и Данбаром, и именно отсюда последователи Данбара бежали вместе со своим вожаком на восток, в Вен. В те далекие дни, судя по расположению ходов, Вен еще не был таким, как теперь, и, вероятно, Данбар мог идти на восток по поверхности. Когда Триффан услышал звук древних стен, у него появилась надежда, что добрый дух Камня пришел к умиравшей здесь кротихе, принес ей утешение и в темном, всеми забытом тоннеле позволил увидеть свет и услышать Безмолвие.
Кроты загрустили, однако не потеряли решимости довести дело до конца. Следовало только быть осторожными и защищать друг друга.
Они прошли уже дальше Рована и его друзей, и тоннель стал спускаться вглубь. Отверстия в потолке казались светящимися точками над головами кротов.