— Ты — зануда, — отрезал крот.
Наступило долгое молчание, во время которого Старлинг тщетно пыталась разрешить один из многих парадоксов в отношениях между кротами, а именно: если самец выражается прямо и грубо, но при этом говорит правду, то самка, являющаяся объектом его внимания, находит его бесконечно более привлекательным.
Что и произошло со Старлинг.
— Так говорить невежливо! — едва выговорила она.
— Да, возможно, но не очень-то приятно, когда кротиха, с которой ты и не знаком вовсе, заявляет, что ты похож на крысиный обед. И еще хуже, если упомянутая кротиха — первая, кого ты встретил за такое долгое время, что почти не можешь припомнить, когда это было в последний раз.
— Я знаю, кто ты! Ты — Хит! — воскликнула Старлинг. — Камень спас тебя ради меня. Это очень романтично, хоть ты и старый.
— Подожди минуту, — проговорил Хит, ощущая, что в нем просыпается интерес к этой самке, которая чем дольше он на нее смотрел и чем дольше ее слушал, тем больше ему нравилась. — Откуда ты знаешь, как меня зовут, и вообще, что ты здесь делаешь?
— Спорю, тебе стало интересно! — хихикнула Старлинг.
— Ну, что тут возразишь.
Тогда Старлинг, не до конца веря в свою удачу, серьезно взглянула на Хита и задумчиво сказала:
— Мои друзья, которых зовут Триффан и Спиндл, говорили, что ты, вероятно, сошел с ума, или что-то вроде того, из-за...
Она запнулась, не зная, стоит ли продолжать, потому что Хит нахмурился, забормотал:
— Я сошел с ума? Это она сошла с ума, — и начал оглядываться, как будто собрался удрать.
Но Старлинг всегда отличалась непосредственностью, и ее было уже не остановить.
— Они говорили, что ты строил ходы непонятно и запутанно и что ты стал под конец каким-то странным, наверное из-за долгого одиночества.
Хит простодушно усмехнулся:
— Я выгляжу странным?
— Да, — ответила Старлинг. — Очень странным. Но я не против.
— Твои друзья, Триффан и Спиндл, пожалуй, правы, но, когда крота несколько месяцев подряд преследуют крысы, когда он заблудился в ужасных тоннелях, и у него почти нет воды, и целые годы он совсем один, чего ты хочешь? Но, убежав из тоннелей, я решил, что с меня хватит! «Плевал я на крыс! — сказал я себе. — Плевал я на тоннели! Отныне буду жить спокойно и счастливо». Я тихонько припал к земле и не шевелился, пока все мои проблемы не покинули меня. Тогда я двинулся в путь и скоро пришел сюда. Естественно, когда я видел других кротов, я старался не попадаться им на глаза. От кротов одни неприятности, кроты почти как крысы. Хит открыл секрет счастья и не собирается раскрывать его. И вдруг сегодня, в такой хороший спокойный день, являешься ты.
Старлинг какое-то время поразмышляла над этим длинным монологом, потом удовлетворенно вздохнула и, полностью игнорируя скрытый смысл сказанного, заявила:
— А тебе не кажется, что нынче в воздухе чувствуется что-то особенное?
Хит с сомнением оглянулся, понюхал воздух и опять повернулся к Старлинг:
— Желаешь получить честный ответ или такой, какого тебе хочется?
— И тот и другой, — выдохнула она.
— Воздух кажется мне совершенно обыкновенным; и в нем сегодня ощущается что-то особенное. Что теперь?
Старлинг оробела, но ненадолго.
— Любовь и дети, — ответила она.
— Не выйдет, пока ты не ответишь на ряд вопросов, — изрек Хит, — главный: как ты сюда попала?
За ним второй: как скоро я смогу унести отсюда ноги?
— Не хочешь ли зайти в мою нору, чтобы я могла ответить на все твои вопросы? — с милой улыбкой весело пригласила Старлинг.
— С глубокой и решительной неохотой, — ответил Хит. Но тем не менее последовал за ней, пытаясь на ходу почиститься и обрести более приличный вид.
Однако же в некоторые места кротовьего мира весна и любовь еще не пришли, и одним из таких мест был мрачный осажденный Шибод.
После встречи Алдера и Маррама с Глиддером и его братьями путешественников провели подземными ходами в расположенную в горах опасную юго-восточную часть системы. По холодным, проложенным двуногими тоннелям стремительно неслись потоки воды. Лишь зимой они замерзали, и вместо шума капающей воды слышался хруст трескающегося льда или грохот камнепада.
И все-таки уже много поколений кротов Шибода находило приют в этом угрюмом месте, устраивая здесь свои странные жилища, прорывая ходы в разломах горной породы, где пищи, то есть червей, не было вовсе. Они сооружали залы под немногими открытыми полянами, где червей было полно, но зато часто встречались крутые провалы, уходившие далеко вниз, к ходам, расположенным на большой глубине. Действительно опасные места.