Пища, таким образом, имелась в Шибоде лишь в определенных местах, и кроту следовало точно знать дорогу, если он не хотел умереть на пути между двумя стоянками, оказавшись неожиданно наверху, среди бесплодной снежной пустыни. Здесь ему становилось так холодно, что очень скоро он уже не мог двигаться, заболевал, лапы примерзали к земле, и хищные птицы заклевывали его.
В Шибоде существовало два рода кротов. Первые, которых, с некоторой долей условности, можно было бы назвать долинными, жили на нижних северных склонах долины Нантгврид, они были более мелкими, худыми, жуликоватыми, коварными, скупыми и довольно болтливыми. На чужих смотрели косо и старались не иметь с ними никаких дел. Они делали вид, что презирают своих высоко живущих соплеменников, хотя заявить об этом у них никогда не хватало смелости. И все же среди них попадались и сказители, и фантазеры. Крот Шибода Бран, который первым познакомился с Брекеном, а позже сопровождал Ребекку обратно в Данктон, где прожил потом некоторое время, был из долинных кротов.
Горные кроты, от которых вели свой род Глиддер и его братья, а также их предок грозный Мандрейк, жили высоко на склонах. Эти немногословные кроты были крупнее, сильнее, смелее и прямолинейнее долинных, и тоже, хотя и не все, владели общекротовьим языком. Это были настоящие кроты Шибода, легендарные кроты, которые со времен Бэллагана являлись хранителями великого наследия Шибода — священных Камней Триффана.
Вероятно, в каждой системе есть кроты, которые болтают, и кроты, которые делают дело, кроты, живущие разумом, и кроты, живущие сердцем. В Шибоде эти группы различались очень явно, и все же на памяти многих поколений система сохраняла единство, и обычно находился вожак, происходивший из одной или из другой группы, но признаваемый обеими. Однако к тому времени, как Алдер пришел в Шибод, в системе ощущался разброд, поскольку лукавые долинные кроты начали уступать давлению грайков, идти на компромисс и пускать грайков к своим ходам в тщетной надежде спасти жизнь.
Именно поэтому среди кротов, которых созвал Глиддер, чтобы они познакомились с южанами и получили от них сведения о грайках, был всего один долинный крот. Глиддер предупредил Алдера, что шибодцы могут не поверить чужеземцам и их доверие придется завоевывать. На что Алдер улыбнулся, вспомнив, как ему пришлось завоевывать доверие кротов Данктона. Он не видел причин для возникновения трудностей в Шибоде.
— Только разреши мне действовать, как я найду нужным, Глиддер, как поступил бы Триффан, будь он здесь.
— Хорошо, я верю тебе, как я верил бы ему,— согласился Глиддер.
Чтобы собрать кротов, понадобилось несколько дней, но зато потом они не теряли времени на пустые разговоры. Нигде в высокогорном Шибоде не было достаточно червяков, чтобы долго могло кормиться так много кротов, особенно зимой, когда стояли холода.
Глиддер представил собранию Алдера и Маррама, и они увидели перед собой довольно мрачную компанию: массивные уродливые морды, тяжелые плечи, когти, казалось вгрызавшиеся в землю. Этим отшельникам по природе, похоже, нелегко было общаться даже друг с другом. Кум был здесь единственным представителем долинных кротов, и, хотя в большинстве систем он считался бы кротом среднего роста, среди этих великанов он казался маленьким.
На Алдера произвела сильное впечатление торжественность, с которой они вслед за Глиддером низкими голосами благоговейно повторяли ритуальную молитву.
После молитвы все немного размялись, а затем один крот разразился замечательно красивым хвалебным гимном, слова и энергичная мелодия которого выражали великую и вечную устремленность к Камню.
Из среды этих кротов вышел и сам великий Мандрейк. Странная скорбь некогда охватила его и увлекла далеко от Шибода, а Камень в своей мудрости и благодати привел его в Данктонский Лес, где Мандрейк стал отцом Ребекки, матери Триффана. Слушая пение шибодских кротов и видя их перед собой, Алдер смог лучше понять характер Триффана, увидеть истоки его физической мощи и осознать, что иногда под сильной и, казалось бы, невозмутимой внешностью скрывается страстность, прорвавшаяся сейчас в звуках гимна, когда кроты низкими голосами самозабвенно пели о своей вере.
Однако, как только шибодцы замолчали, Алдер с огорчением увидел, с каким недоверием и подозрительностью они глядят на Маррама и на него самого.
«Что вы можете сообщить нам полезного? — казалось, говорили они. — И что вы можете сказать о самих себе?»
Алдер отвечал им бесстрастным взглядом. От его поведения сейчас зависело, станет ли он в будущем руководить кротовьим войском. Алдер не торопился, он не хотел проиграть.