Мэйуид тихо продолжал:
— Так вот, господин, я вскоре исчезну. Несомненно, они станут искать, но Мэйуида им не найти, только не Мэйуида! Но он будет рядом, господин, потому что он нужен Триффану, и, даже если покажется, что Мэйуида нет рядом, он будет рядом, верьте ему, господин. Мэйуид уже говорил Триффану раньше и еще раз повторяет: Мэйуид любит Триффана.
Конечно, Мэйуид лучше всех знал, как ориентироваться в темных ходах. За время их долгого путешествия из Вена Триффан оценил огромную милость Камня, пославшего ему Мэйуида в проводники, и не только в чисто физическом смысле. Каким-то таинственным образом, сам того не подозревая, Мэйуид часто был и его духовным поводырем. И теперь Мэйуид покидал его, повинуясь инстинкту. Мэйуид осознал, что, если и дальше хочет быть полезным Триффану, он должен тайно обследовать тоннели, ведущие в Верн.
— Мэйуид предлагает Триффану и Спиндлу воспользоваться этой последней возможностью спастись.
Доверьтесь ничтожному Мэйуиду! Мэйуид уверен, что сумеет вывести вас обоих из этого ужасного места, внушающего страх и трепет. Здесь что-то нечисто, господин. Глаза у этого крота — злые и холодные. У нас есть последний шанс, господин. Доверьтесь Мэйуиду, Мэйуид знает...
— Я тоже знаю, Мэйуид, я знаю,— прошептал Триффан, — но, как тебе известно, я должен идти дальше. С нами Камень! И хотя я уверен, что он снова соберет нас всех вместе, боюсь, что к тому времени многое изменится. Каждому из нас предначертана своя доля участия в Пришествии Крота Камня. В любом случае ты навсегда останешься в моем сердце, Мэйуид, и, я думаю, в сердцах всех кротов. Ты очень смелый крот, твое мужество больше, чем кто-либо может даже предположить. Я знаю, ты найдешь способ наблюдать за нашим продвижением. Я знаю, ты будешь рядом, и это придает мне смелости и сил, поскольку обратного пути для меня нет.
— Господин,— произнес Мэйуид, и голос его чуть не сорвался от волнения, а уголки рта задрожали,— если меня не будет рядом, когда явится Крот Камня, ты назовешь ему мое имя? Скажи, Мэйуид так хотел увидеть... его. Только об этом и просит ничтожный Мэйуид, господин.
— Я назову ему твое имя, когда буду рассказывать обо всем, что ты для нас сделал, и он повторит твое имя с любовью.
Больше времени у них не оставалось. Лейт ответил на все вопросы Спиндла и теперь подозрительно поглядывал на Мэйуида и Триффана. Они пошли дальше. Спиндл за Лейтом, за ним Триффан, а Мэйуид — последним. И через некоторое время, когда сентябрьское солнце согрело серые камни и путешественники повернули на север, звук шагов Мэйуида стал отдаляться и наконец замер.
Пройдя еще немного, Триффан обернулся и не увидел позади никого, только множество темных дыр — входов в расселины и тоннели, образующие Лабиринт.
— Глупо, — коротко бросил Лейт, когда понял, в чем дело. — Хотя мы ожидали чего-то подобного.
— Он был очень напуган Лабиринтом, он, конечно, найдется, — сказал Триффан.
— Он найдется или умрет. Но когда грайки его поймают, они могут убить его. Это неразумно — так оскорблять Слово. Глупо — так обманывать наше доверие!
— Я действительно думаю, что разум его помутился в Лабиринте. Наш бедный друг легко сбивается с пути, — сказал Триффан, со значением взглянув на Спиндла.
— Слабые не нужны Слову. Забудьте об этом кроте, он уже почти покойник.
Жестокость, с которой легко зачеркивалась чужая жизнь, рассердила Триффана и привела в ярость Спиндла, который не мог быть до конца уверен в истинных намерениях Мэйуида, однако понимал, что Триффан расскажет ему обо всем, как только сможет.
— Этот глупец — не в счет, — добавил Лейт. —
В конце концов свою задачу я выполнил: Глашатаю Слова нужен только Триффан. Вряд ли у нее найдется, что сказать твоему другу Спиндлу.
— Думаю, у него найдется, что сказать ей! — уже спокойно ответил Триффан и улыбнулся.— Так куда мы идем сейчас?
Теперь Верн высился к востоку от них, до него было около двух кротовьих миль крутого подъема. Хотя на изборожденный трещинами западный склон падало солнце, он поглощал солнечный свет полностью и казался окаменевшей тенью.
В таких краях кротам не выжить. Путешественники стояли на границе обитаемых земель. Слева, к западу от них, громоздились известняковые глыбы, между ними случались ровные площадки с бороздами трещин. Прямо на север был глубокий обрыв и темная бездонная пропасть. А дальше — большой каньон, откуда поднимался радужный туман, или, скорее всего, миллионы мельчайших брызг, которые сильным северо-западным ветром относило в сторону Верна.