Юра накинул куртку, прихватил барсеточку и вывалился из квартиры.
Кузьмичев прошел на кухню, молча налил себе чай, уселся напротив Олега.
Некоторое время не произнесли ни слова, лишь прикладывались к чашкам, не глядя друг на друга.
– Знаешь суть Юриной затеи? – неожиданно спросил Олег.
– Нет, – коротко ответил Сергей.
– Мы должны занять свое место в бизнесе города.
– Мы – это кто?
– Пока что – Юра, ты и я.
– А как Юра себе это представляет?
– Вернется, расскажет.
– Но за ним охотятся.
– Поэтому начнем мы с тобой.
– Вдвоем?! – Кузьмичев не смог скрыть своего удивления. – Двое – против группировок?
– Тебе известно, кто такой Юра?
– Вор.
Олег усмехнулся, снисходительно качнул головой.
– Дурилка ты! Юра – один из лучших ликвидаторов. Киллеров, проще… На курочек пальчиком нажал, и нет человека.
Возникла пауза. Олег оценил произведенный эффект – Сергей думал о сказанном.
– По идее, рано или поздно его должны убрать? – не то спросил, не то подтвердил Кузьма.
– Совершенно верно. Но тут нюанс. Одна сторона хочет убрать, вторая – купить. А Юра – парень себе на уме. Он не намерен подчиняться ни тем, ни другим.
– А Виктор Сергеевич? – Сергей выжидательно посмотрел на Олега.
– Виктор Сергеевич? Виктор Сергеевич – крестный. Может, только благодаря ему Юра жив.
– Погоны?
– Ты не спрашивал, я не слышал.
– Кто больше всего гоняет Юру?
– Тот, кто сделал заказ в твоем городе.
– Кто?
– Хочешь знать конкретно?
– Если уж мы говорим конкретно.
– Пролетарские. А если совсем конкретно – Часовщик. Сережа-Самбо был его главным конкуретном.
– Так Юра и Сережу-Самбо… тоже?
– Я этого не говорил. Но Часовщик определенно отслеживает Юру. А заодно всех, кто с ним… – Олег повернул голову на звук открывшейся двери. – А вот и сам герой нашей беседы.
Юра, веселый и счастливый, протиснулся на кухню, нагруженный пакетами с покупками, свалил их на стол.
– Ну, братки, жрачки навалом, самое время переходить к серьезным делам… – с насмешкой посмотрел на сидящих за столом. – Нормально побазарили?
– Нормально, – кивнул Олег.
Юра откупорил бутылки, разложил по тарелкам еду. Тоже уселся за стол.
– Значит, так, пацаны… Завтра у нас – особый день: начнем завоевывать место под солнышком. А первый шажок мы вот с чего. Пролетарских пока что трогать не будем, но обязательно встретимся с люберецкими. Тем более что они уже сами забили нам стрелку.
К месту стрелки они приехали на том самом, по всей видимости Олеговом, «ниссане». А сама стрелка проходила за городом, на окраине какого-то дачного поселка.
Представители Люберецкой братвы уже были на месте, при виде «ниссана» покинули свой «жигуль» девятой модели, выстроились в стенку. Их четверо, все молодые, спортивные, коротко стриженные.
Сергей и Олег выбрались из своей машины, двинулись к люберам.
– Здорово, братва.
– Здорово, братва.
Последовало короткое рукопожатие.
– Где Юра? – поинтересовался один из люберецких, по всей видимости старший.
– Приболел Юра, – спокойно ответил Олег.
– Не навсегда, надеюсь?
– На время… О чем базар, братки?
– Мы думали, у вас есть базар, – хмыкнул старший.
– Есть, – ответил Олег и кивнул на Кузьмичева: – Излагай.
– Мы слышали, у вас есть проблема с Часовщиком, – спросил тот.
– Проблем особых нет, а есть небольшие к нему вопросы.
– Вы будете сами их задавать?
Старший улыбнулся, бросил косаря на своих братков.
– Ну что, братва? Может, попросим Юриных пацанов, чтобы они сами поспрошали Часовщика? Вдруг им он ответит что-то стоящее. А, пацаны?
Те тупо молчали, ухмылялись, и только один из них наконец кивнул стриженой головой.
– Можно.
– Ладно, братки, базарьте сами с Часовщиком и его людьми. Может, чего и получится. Мы согласны, – с улыбкой произнес старший и поинтересовался: – Сколько хотите за такой базар?
– Сто, – заявил Олег.
– Сто – чего? – то ли не понял, то ли сделал вид старший.
– Сто тысяч зелени.
– У тебя, пацан, с головкой все в порядке?
– Вполне. Вопросы Часовщику будут заданы самые серьезные.
– Понимаю. Но сто тысяч – перебор. Пургу, брат, гонишь.
– Значит, базар, пацаны, не получился, – развел руками Олег и толкнул под локоть Сергея: – Пошли.
Они развернулись и направились к своему «ниссану». Люберецкая братва тяжело смотрела им вслед, и чего от них ждать, было непонятно. Вдруг окликнули:
– Слышь, пацаны! Притормозите!