Павел Барчук, Павел Ларин
«Крот»
Глава 1
В которой мы продолжаем действовать сообща, несмотря ни на что
Но явно некоторых вещей я пока не знаю
— Слушайте, это вообще уже… Не знаю…Слов нет. Ни в какие ворота не лезет! Вот что, скажу! Вы кто, в конце концов? А? Ну, ответьте! Кто Вы, Александра Сергеевна?
Максим Сергеевич молча тащить Вадима не мог. Или не хотел. Что тоже вполне вероятно. Мужчину просто разрывало на части от переполнявших его эмоций. Беляеву явно нужно было высказаться. Он ругал Комарову без остановки. Саша заподозрила, пользуясь случаем, Максим Сергеевич, наконец, решил выплеснуть все, что накопилось.
Девушка подняла голову, хотя в полусогнутом положении это было непросто, и посмотрела на Беляева в ожидании продолжения его речи. В принципе, вариантов — сколько угодно. Тем более, учитывая их непростые отношения. Слишком много всего произошло. Он может назвать ее стервой, бессердечной особой, аферисткой. Убийцей даже может назвать. Беляеву известно, что это — факт. Поэтому, в качестве ответа на прозвучавший вопрос, Саша могла рассчитывать на абсолютно нелестные эпитеты. Сама отвечать она не собиралась. Сказать особо нечего. Но Беляев ее удивил.
— Вы, блин, женщина! Понимаете? Нет? Жен-щи-на!
Последнее слово Максим Сергеевич произнёс по слогам. Будто сомневался, что Саша вообще в состоянии понять смысл данного определения. Он остановился, нецензурно выругался себе под нос, а потом вообще бросил блондина на землю. А точнее — верхнюю часть, которая досталась ему в качестве ноши. И тоже, в свою очередь, уставился на Комарову. Но только выпрямившись в полный рост.
— Может, конечно, Виктор Николаевич пытался создать из Вас маленький, смертоносный отряд в одном лице. И может, конечно, у него получилось. Даже наверняка получилось. Мы имели возможность в этом убедиться. Но…извиняюсь…твою мать! Я начинаю чувствовать себя ущербным. У меня развивается комплекс неполноценности. А я, знаете ли, не люблю всю эту психологическую хрень. Совершенно не желаю быть тряпкой. Ясно? И прятаться за женской спиной тоже не желаю. Теперь дожили до того, что Вы спасаете меня. Вы! Меня! Черт знает что…Вам никто не рассказывал простые вещи? Например, по всем законам жанра, это мне положено блистать героическими поступками. Подвигами. Нет? Не слышали ничего подобного? Сказки в детстве тоже не читали? Принц гонял за Золушкой по королевству с туфелькой. Хватал всех подряд и пытался напялить им чужую обувь. А никак не Золушка за ним. Понимаете? И сама она ноги в левые туфли тоже не совала. Она, блин, ждала!
В этот момент Максим Сергеевич сообразил, видимо, сколь двусмысленно звучит пример, в котором фигурирует истриия любви, и замолчал. Он только что сравнил Сашу со сказочной героиней, а себя с героем. Это выглядело, как намек на личный подтекст в их общении. И в любой другой ситуации девушка не преминула бы подшутить над его словами. Мол, неужели у них тоже любовь, как у сказочных героев. Но вот только реальность совсем не была похожа на сказку. Скорее, на какой-то бесконечный ужас. И шутить не хотелось ни капельки.
Саша опустила руки и разжала пальцы, позволяя нижним конечностям блондина тоже оказаться на земле. Для симметрии. А то выглядело как-то странно. Верхняя часть Вадима лежит в траве, а нижнюю Саша упорно продолжает держать навесу. Вышло это немного резко, с глухим характерным звуком.
Естественно, девушка не могла тащить тело одна. Блондин ни капельки не легкий. Да, уже был случай, когда Саше пришлось самостоятельно решать проблему подобного толка, но тогда она действовала на нервах. Была в состоянии аффекта. Настолько испугалась, что сама не заметила, как избавилась от взрослого мужика. Сейчас страх отсутствовал. И внутри не возникло той пугающей дрожи, которая появилась сразу после мысли: «Я убила человека». Может, потому что, Вадим жив. Без сознания, но жив. А может потому, что гораздо сильнее страха было чувство бешенства. И еще имелось дикое желание стукнуть Беляева.
Максим Сергеевич, вместо того, чтоб скорее унести Вадима подальше от чужих глаз, выбрал крайне неудачное время и место, решив поговорить об отношениях между мужчинами и женщинами. О воспитании, кстати, в том числе.
Совсем недалеко была та самая тропинка, на которой все произошло. И в любую минуту мог появиться случайный прохожий. Или прохожие. В конце концов, элементарно по закону подлости, дружинники, например, захотели, бы проверить парк. Мало ли. А тут — картина маслом. Конечно, за кустами и деревьями плохо видно, как двое людей волокут третьего. Да и на улице уже начало смеркаться. Но рисковать все же не хотелось бы.