— Если бы знали, Александр Сергеевич, как неприятно на старости лет оказаться в таком вот сложном положении. Вам, конечно, это трудно понять. Вы — следователь, а я… — Он не договорил и, махнув рукой, добавил: — Я понимаю, что вас создала сама профессия, чтобы видеть в каждом допрашиваемом только преступника или врага народа…
— О моей профессии и о том, каким кого я должен видеть и воспринимать, — прервал его Духанин, — поговорим по завершении следствия, а сейчас давайте ближе к делу. И, пожалуйста, обо всем по порядку.
Какое-то время генерал Поляков продолжал обдумывать свое безвыходное положение. Когда, наконец, в подкорке его мозга прозвучал поданный инстинктом самосохранения сигнал к тому, что пора прекращать бессмысленную словесную дуэль со следователем, он сразу же побледнел от негодования, что придется говорить правду. Поначалу он даже засомневался, стоит ли раскрывать ее полностью. Обливаясь холодным потом, он достал платок, долго чихал в него, выигрывая время для продолжения размышлений.
— Начните свои показания с посещения офиса генерала О’Нейли в Нью-Йорке, — подсказал Духанин.
— Да что теперь говорить об этом! — генерал опять сделал рукой легкую отмашку, потом опять вытер со лба пот. — Моя работа на ФБР и ЦРУ была подобна труду Сизифа, который бесконечно вкатывал на гору огромный камень, а он, достигнув вершины, снова скатывался вниз. Одним словом, это была бесплодная и бесславная работа на американцев.
— Побойтесь Бога, Дмитрий Федорович! Вы опять неискренни. Вы делали для Америки и ее спецслужб много ценного и полезного. А вот родную страну вы своей преступной деятельностью, наоборот, обкрадывали и унижали.
— Я считаю, что передача мною сведений американцам не принесла никакого вреда России. И время доказало, что я был прав. Как видите, ничего в мире и с Советским Союзом не случилось. Так какое же это преступление я совершил?
Духанин скептически усмехнулся, решив пока помолчать.
— Если даже и совершил, — продолжал Поляков, — то покажите всему миру свой гуманизм, что уголовное дело генерала Полякова не такой уж для советской державы принципиальный вопрос. Согласитесь, Александр Сергеевич, сильный всегда должен быть гуманным. Я же ничтожная песчинка, которая не может остановить процесс развития советской страны. В Библии сказано, что Бог создал разведку в то же время, когда он сотворил и небо, и землю, и человека. Господь всегда помогал разведчикам выполнять задание, а тех, кто проваливался или изменял ему, не отталкивал от себя, а относился к ним по-божески, то есть прощал их грех. Вот и вы отнеситесь ко мне, грешнику, по-божески.
Выслушав эти рассуждения своего подследственного, Духанин с трудом сдержался, чтобы не проявить жесткость и не поставить его на место. И все же он решил ответить:
— А что же вы не вспоминали Бога, когда решали: изменять или не изменять своей Родине? Так что, товарищ генерал, есть вещи и поступки, которые никогда не прощаются! А за вами так много грехов, что мы будем еще долго разбираться в них.
Генерал потер лоб рукой: то ли пытался сосредоточиться, то ли просто смахивал пот, потом сказал:
— Перед каждой загранкомандировкой и перед возвращением в Нью-Йорк, в Рангун или Дели из отпуска я всегда уничтожал улики. Но иногда и прятал кое-что, да так, что потом забывал о них.
— Это даже хорошо, что вы забывали о них, — лукаво улыбнулся Духанин. — Надеюсь, что теперь-то вы не будете уклоняться от прямых ответов?
— Тогда, полгода назад, я сразу понял, по какой статье меня сюда доставили. Знал я и том, что за незаконное хранение оружия генералов из разведки в Лефортово не привозят. К тому же при аресте ваши волкодавы, или как там они у вас называются, проговорились, что задерживают меня по статье 64 «а». Что ж, теперь мне действительно некуда деваться.
— Оно и понятно: человек задним умом крепок. Каждый арестованный, кто был не в ладах с законом, обычно стремился после ареста прибиться к закону и как-то поладить с ним, а вы — нет.
Духанин долго смотрел на Полякова, ожидая что-либо услышать от него в ответ, но, так и не дождавшись, взглянул на часы и сказал:
— Что ж… Разговор о том, почему вы пошли на предательство и какой ущерб нанесли нашей стране, продолжим теперь послезавтра. А вы за это время подготовьтесь к тому, чтобы изложить все четко и полно.
Следователь Духанин, понимая, что расследование уголовного дела Полякова вступает в более ответственную фазу, занялся анализом имевшейся в ходе допросов и собранной оперативно-следственной группой информации, в том числе и опросов тех его сослуживцев, которые хорошо знали предателя. Наибольший интерес вызвали у Духанина показания начальника Второго управления ГРУ генерал-лейтенанта Леонида Александровича Гульева, который в начале 60-х годов был подчиненным Полякова в нью-йоркской резидентуре. Он утверждал, что в провалах нелегальной сети военной разведки в США, а также некоторых агентов и доверенных лиц из числа иностранных граждан повинен только Поляков.