— Вы можете сказать, кто относится к их числу? — обрадовался Духанин.
Замявшись, Поляков несколько секунд молчал, решая, стоит ли о них говорить, потом произнес:
— По моим предположениям и наблюдениям, к их числу относятся два генерал-майора из ГРУ. Но есть и более важные фигуры из высших эшелонов власти, которые тоже недалеко ушли от иудиного помазания и замараны тем же шпионским дерьмом, что и я. По причине отсутствия у меня доказательств их сотрудничества, не буду называть фамилии, но они хорошо известны иностранным спецслужбам. Время для их разоблачения, видимо, пока не пришло. А теперь я хотел бы дополнить ранее данные мною показания о мотивах, которые как бы подталкивали меня на активизацию сотрудничества с американцами. Можно мне это сделать сейчас? — спросил он виновато, обращаясь к Духанину.
— Можно, конечно, — ответил Александр Сергеевич.
— Так вот, с приходом к руководству партией и страной Леонида Ильича Брежнева я первоначально надеялся на поворот к реалистической внешней и внутренней политике нашего государства. Однако я вскоре убедился, что Брежнев задался единственной целью обеспечить военное превосходство СССР над силами НАТО и перевес в стратегическом ядерном вооружении над силами США. Мне казалось даже, что доктрина Брежнева — оказание помощи, в том числе и военной, всем странам, имеющим антиимпериалистическую направленность, представляет не меньшую угрозу стабильности в мире, чем авантюризм Хрущёва. В то же время все мы видели, что внутриполитическая деятельность Брежнева не давала положительных результатов. Мало того, его экономическая политика вела к моральному разложению общества. Про себя я называл тогда Брежнева не иначе, как самым результативным растлителем народа за всю историю России…
Неожиданно для Духанина и Полякова полковник Жучков поднялся со стула и, ни слова не говоря, быстро вышел из кабинета. «С чего бы это вдруг он как с цепи сорвался?» — задумался Александр Сергеевич.
Возникла пауза. Прошло, наверно, около минуты, после чего Духанин, как ни в чем не бывало, вежливо обратился к Полякову:
— Продолжайте, Дмитрий Федорович, давать свои показания.
Генерал, почувствовав боль в груди, с побледневшим страдальческим лицом потянулся к стакану с водой. Сделав несколько медленных глотков, он поставил стакан на место и, напрягаясь, с трудом заговорил:
— Я считаю, что в угоду министру обороны Гречко Брежнев без обоснованных причин создавал на азиатской территории СССР новые военные округа и продолжал наращивать в нашей стране ядерный потенциал. И все это делалось в ущерб благосостоянию советского народа и подрывало экономику России.
Слова застряли в горле Полякова, когда в кабинет, не постучав даже, влетел полковник Жучков. Подсев к Духанину, он начал что-то нашептывать ему на ухо. Когда закончилось это нашептывание, Александр Сергеевич уставился на него оторопелым взглядом и сердито выдавил из себя:
— Но я же только что начал допрос! Есть еще факты, которые остались невыясненными и требуют его показаний! Я имею в виду, о потенциальных изменниках Родины. Вы же слышали, что он говорил?!
Жучков, дернув головой, сделал большие глаза и раздраженно бросил вслух:
— Не дай бог, если дойдет до высшего руководства страны, что вы обсуждаете с изменником Родины недостатки нашей социалистической системы! А тем более осуждаете вместе с ним действия Генерального секретаря и членов Политбюро ЦК КПСС!
— Ну и что? — побагровев, с возмущением воскликнул Духанин. — Да все они, — и Хрущёв, и Брежнев, и Гречко, — немало наломали дров! Разве это не так?
Махнув рукой, заместитель начальника отдела встал и опять ушел из кабинета [114].
Взглянув на обвиняемого, который в это время судорожно ловил ртом воздух и то и дело хватался за грудь, Духанин спросил:
— Что с вами, Дмитрий Федорович?
— Сердце. За последние три дня оно уже во второй раз схватывает…
Опасаясь, что генерал Поляков может дать дуба на последнем допросе до оглашения приговора — а это могло вызвать международный скандал и шумиху в прессе, что следователь, мол, умышленно довел его до смерти или что это КГБ отправил его на тот свет, Александр Сергеевич быстро проговорил:
— Сейчас я позвоню дежурному по следственному изолятору и вызову конвой, чтобы сопроводили вас к дежурному врачу.
Духанин сделал два телефонных звонка и, обращаясь к Полякову, сказал:
— Теперь мы встретимся примерно через месяц, когда вы вместе со своим адвокатом в соответствии с требованиями закона должны ознакомиться с материалами уголовного дела, а затем и с обвинительным заключением.
114
Допрос был прерван А. Г. Жучковым по распоряжению начальника Следственного управления КГБ СССР генерал-лейтенанта А. Ф. Волкова. Начальники всех рангов боялись, когда их подчиненные анализировали реальную советскую действительность и обсуждали несоответствие слов и дел высшего руководства страны.