Это письмо направляется вновь через Рим. Еще раз прошу Вас приступить к переговорам об обмене, пока не начался процесс.
С чувством благодарности и верой,
Ваш Манфред Раммингер. 24.4.69»
Но вопрос об обмене даже не возникал. И не мог возникнуть, хотя бы потому, что Раммингср, строго говоря, действовал на свой страх и риск, не связывал себя узами агентурных отношений. А ведь разведка меняет либо разведчиков, либо агентов.
7 августа 1976 года из Кельна поступило сообщение, что торгпредство СССР посетил некто Манфред Раммингер с предложением поставить советской стороне десять блоков памяти бортового компьютера истребителя «МРСА» по цене 250 тысяч марок за штуку. Беседовавшему с ним сотруднику посетитель рассказал, что более пяти лет назад им был выполнен заказ советской стороны на поставку ракеты «Сайдуиндер» и ряд навигационных приборов для военной авиации. Упомянул тех, с кем тогда контактировал. Рассказал, что после освобождения из тюрьмы в течение года внимательно наблюдал за окружающей обстановкой и пришел к выводу, что спецслужбы не ведут за ним слежку. А коли так, то он хотел бы возобновить свою работу, готов в любое время прибыть в Москву.
Но у разведки свои правила, свои законы. О продолжении прежних контактов с Раммингером не могло быть и речи. Другое дело — официальные деловые связи между ним и советскими внешнеторговыми организациями. Поэтому Москва не возражала против приезда Раммингера в качестве обычного туриста.
14 сентября 1976 года он прилетел в Москву. Рассказал о провале своей группы, покаялся, что скрыл тогда историю со злополучными ворами, которые вывели на них полицию. Признался и в том, что Кноппе еще до ареста Линовски, оказывается, был на подозрении у службы безопасности, поскольку жил явно не по средствам. Получив после кражи «Гремучей змеи» свою долю, он тотчас приобрел, как выразился Раммингср, «золотую мечту всех плейбоев» — «мерседес» жемчужного цвета — и лихо разъезжал на нем в сопровождении девиц, «оплачиваемых по высшему разряду». Это явно не укладывалось в размеры довольно скромного жалованья фельдфебеля, который к тому же обязан был по суду помогать своей бывшей жене с двумя детьми.
Провал, суд и длительное пребывание в тюрьме заставили Раммингера вспомнить о терпеливо проводившихся с ним в Москве инструктажах, о товарищеских советах и деловых рекомендациях. Теперь он стал рассудительнее, осторожнее и расчетливее. Похищение «Сайдуиндер» было, по его словам, преподнесено в прессе как комедийный фарс. Благодаря этому он стал популярной личностью и, выйдя из тюрьмы, быстро занял прочное место в сфере предпринимательства. В частности, открыл в Крефельде новую фирму — «Бюро планирования».
Сообщил Раммингер и о том, что Кноппе после выхода из заключения обосновался в Испании. Устроился там пилотом в какой-то частной компании. А Линовски бесследно пропал.
В Москве Раммингер провел пять дней. Многочасовые беседы с ним, видимо, подвели его к мысли о том, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. По крайней мере, он охотно согласился с тем, что со всеми деловыми предложениями впредь будет обращаться, причем вполне официально, в советское торгпредство. Утром 19 сентября он вылетел из Москвы обратно в Антверпен.
…И все же Раммингер остался прежним Раммингером. 7 июня 1977 года он посетил советское торгпредство в Кельне и попросил срочно сообщить в Москву о том, что через советское коммерческое бюро в Западном Берлине он пересылает два компьютера для самолета «Торнадо» общей стоимостью 450 тысяч марок. Причем просит ускорить выплату вознаграждения, поскольку у него подходит срок оплаты уже купленного им скакуна. Сам он прибудет в Москву в период 3-10 октября.