В «Жигулях» все молчали. Нервно сжимал баранку Кулиев. Грэг на заднем сиденье крепко прижимал к себе Никитку, готовый в любой момент закрыть ему рот. Сам же мальчишка испуганно молчал, его пальцы впились в колено Грэга.
Поравнялись с одним из гаишников, и Кульку показалось, что тот как-то по-особому взглянул на него. От волнения он дал перегазовку, машина дернулась и вдруг заглохла. Виновато и растерянно посмотрел на милиционера, попытался даже улыбнуться, крутнул ключ зажигания, и машина покатила дальше, сопровождаемая удивленным взглядом сержанта.
Остановились на каком-то заброшенном пустыре недалеко от завода железобетонных изделий. Завод окружал длинный серо-грязный забор, и к нему были прилеплены две телефонные будки.
Грэг помог Никитке выйти из машины, взял за руку, быстро повел к одной из будок.
Кулиев остался в салоне, внимательно следя за общей обстановкой.
В будке болтался всего лишь шнур – телефонная трубка отсутствовала.
Перебежали в другую будку.
Грэг, намертво вцепившись в ручонку паренька, нашел жетон, набрал номер.
– Але. Госпожа Пантелеева?
– Да, я, – голос Нины напрягся.
– С вами сейчас будет говорить ваш сын.
– Что? – От неожиданности спазм перехватил горло матери. – Кто будет говорить?
– Сын! Никита! Вы готовы к разговору?
– Боже… Конечно, конечно, – выкрикнула Нина. – Где он? Сынок!
– Одну минуту… – Грэг приложил трубку к уху Никитки, кивнул: – Говори.
– Мамочка, здравствуй, – закричал тот. – Это я, Никита!
– Никитушка! Сыночек! Родной! – Нина плакала. – Ты где?
– В телефонной будке!
– Как ты? Что ты? Сыночек! Ты здоров?
– Немного болел, мамочка!
– Чем? Чем болел?
– Голова болела! Но сейчас все хорошо! Меня лечат.
– Кто лечит?
– Парни! Взрослые! Уколы делают!
– Какие парни? Кто они, сынок?
– Их двое! Грэ…
Никитка не успел договорить, Грэг выдернул у него трубку, зажал ему рот ладошкой.
– Сыночек! Почему молчишь, сыночек? – дребезжал в трубке голос Нины. – Ты где, сынок? Никитушка!
Пацаненок вырывался, брыкался, кусался, пытался крикнуть:
– Ммам… ммам…
– Сынок! Никитка!
Кулиев сразу оценил происходящее, выскочил из «Жигулей», заспешил на помощь Грэгу. Схватил Никитку, силой потащил к машине.
Грэг приложил трубку к уху.
– Мадам… – И чтобы Нина услышала его, сам перешел на крик. – Мадам, послушайте! Але! Ваш сын, как вы слышали, жив и здоров. То есть мы свое слово держим. Теперь важно, чтобы слово сдержали вы. Понимаете?
– Понимаю.
– Деньги приготовлены?
– Да.
– Два лимона?
– Да.
– Завтра я вам опять позвоню и скажу, где нужно будет их оставить. Как только я получу бабки, мои друзья выпустят вашего парня. Это гарантированно… Вопросы будут?
– Когда вы позвоните? Время?
– Вам, может, назвать еще и место, откуда я буду звонить? – хмыкнул Грэг. – Завтра! На протяжении дня! Чао! – Он повесил трубку и бегом понесся к машине.
«Жигуленок» рванул с места и, поднимая цементную пыль, помчался прочь.
Они не заметили, что из огромного бетонного кольца, оборудованного под жилище, за происходящим наблюдал пожилой бомж. Вначале он решил подойти к машине, потом увидел, как один из взрослых парней силой потащил упирающегося малыша к машине, затаился, замер и с интересом стал следить за людьми на пустыре.
Оперативники на телефонном перехвате гоняли туда-обратно запись на замедленной скорости, пытаясь понять имя одного из парней, которое не успел произнести Никитка.
– Какие парни? Кто они, сынок? – кричала Нина.
– Их двое! Грэ… – И снова: – Их двое! Грэ…
– Странное имя, – пожал плечами один из оперативников. – То ли это кличка… то ли пацана путают.
– Скорее всего, путают. Не идиоты же они, чтоб называть настоящие свои имена?!
– Тем не менее поработаем и над этим «Грэ»… Криминалисты уже выехали к железобетонке?
– Думаю, да. Прошло более двадцати минут.
Черная милицейская «Волга» стояла на пустыре возле завода железобетонных изделий.
Криминалисты снимали отпечатки с телефонной трубки, со стекол будки. На земле хорошо были видны следы от колес «жигуленка», их заливали специальным затвердителем, складывали слепки в отдельные коробки.
Собака радостно брала след от телефонной будки до того места, где стояла машина, но дальше теряла его. Нервничала, повизгивала, снова неслась к телефонной будке…