В один из вечеров я больше не смог выдержать одиночества. Постучался к нему. Ответа не последовало. Но я не слышал, что бы он выходил куда-то... За одно мгновение внутри все перевернулось, сердце сжалось в комок и подпрыгнуло до подбородка, замерев там, а потом камнем рухнуло обратно. Резко распахнув дверь, влетел в комнату. Ваня испуганно поднял голову от книги, а я с облегчением выдохнул — еще тут, не исчез, слава Богу!
- Ты чего? - удивился парень, откладывая книгу в сторону.
- Просто показалось, что ты ушел... - я закусил губу. А потом подлетел к нему, сгреб в охапку и прижал к себе. Растерянный Ваня просто повис в моих руках, затаив дыхания. Я непроизвольно гладил его по спине, по волосам, прижимался к его лицу щекой, все больше теряя голову, вдыхал его запах, ставший таким родным. Он неуверенно поднял руки, обнял меня, сминая футболку и судорожно вдыхая. Я тут же прижал его еще теснее, осмелев, запустил руки под одежду. Ваня слабо дернулся, но через миг расслабился, подаваясь ко мне, выгибая спину.
- Вань, не уходи... - горячо прошептал ему на ухо. Тот только что-то промычал в ответ, вжавшись носом в шею. Я целовал его плечи, до синяков сжимая тонкое тело в своих руках, терся об него. Пальцы скользили вдоль спины, повторяя изгиб, ощущая каждый позвонок, опускаясь к пояснице, проходясь по ямочкам на ней, затем поднимаясь к плечам, вынуждая прогибаться от несмело пробуждающегося удовольствия. Теплые губы оставляли влажный след. Его пальцы прошлись по груди, опускаясь ниже, поглаживая живот, подрагивающий от невесомых, таких приятных касаний. Вся моя сущность стремилась к этим нежным ласкам, тело требовало более тесного контакта, жадно впитывая каждое легкое движение. Моя рука зарылась в мягкие волосы, поглаживая затылок, вынуждая его прижаться губами к разгоряченной коже. Уже теряя стеснительность, подчиняясь жаркому удовольствию, его ладони блуждали по моему телу, мягко касаясь, поглаживали бедра, бока, снова поднимаясь к груди, опускались к паху, слегка сжимая податливый, изнывающий от ожидания член. Я потихоньку сходил с ума от невероятных, таких долгожданных ощущений, которые приносил мне этот человек, так несмело отвечающий взаимностью, вынужденный подчиниться моей настойчивости.
В голове зашумело, заполнилось липким туманом, затмевающим все чувства, кроме похоти. Все больше распаляясь, я до хруста и болезненных тихих стонов обнимал Ваню, целовал везде, куда только мог дотянуться. Тот совсем расслабился в моих руках и мог только отчаянно прижиматься ко мне, зажмурив глаза и слабо вцепившись в предплечья. Я понимал, что сегодня возьму свое.
Усадив одуревшего от моей активности Ваню на диван, я метнулся в кухню, прихватил бутылку подсолнечного масла и вернулся, пока тот еще не одумался. Но он так и сидел, как я его оставил, немного испуганно глядя на мою ношу. Поставив бутылочку на пол возле его ног, я опрокинул парня на спину, придавив весом к дивану, возобновляя поцелуи. В голове коротило от накатывающих волн возбуждения, я совершенно не соображал, что делаю, просто полностью отдался инстинктам. Ваня, напуганный моим напором, начал сопротивляться, прекрасно понимая, что я сильнее.
- Дима! Подожди, не надо! – Парень уперся руками мне в грудь, но я уже мало контролировал себя. Перевернул его на живот и приподнял над диваном за поясницу, стягивая белье. Ваня старался вырваться, размахивая ногой в надежде ударить меня посильнее, но я уже был на грани, начиная злиться на его непокорность.
- Да успокойся ты, ничего в этом страшного нет, - рыкнул я, освободившись от собственной одежды и наваливаясь на него всем весом. Ваня закряхтел, придавленный к дивану.
- Дим, ты совсем ебнулся! – прошептал он, расслабляясь подо мной, понимая, что сопротивляться бесполезно. Я чуть ослабил давление и снова приступил к поцелуям и ласкам. Я же не насильник все-таки. Снова влажные, горячие поцелуи, снова настойчивые, возбуждающие касания, снова туман в голове. Ваня начал получать удовольствие. Его прерывистое дыхание сквозь приоткрытые губы разметало прядки волос, упавшие ему на лицо, глаза прикрыты, тело несмело выгибалось навстречу моим ладоням. Такой красивый сейчас... Я инстинктивно потянулся к нему за поцелуем, но Ваня отвернулся и уткнулся носом в подушку. Нет уж, так не пойдет. Я, обхватив его лицо пальцами, развернул к себе. Ваня обреченно смотрел на меня с лихорадочным блеском в глазах. Я немного замешкался, нахмурившись. До меня стало доходить, что я делаю что-то совершенно неправомерное. Пытаюсь заставить его, принудить… Додумать мне не дали – парень, коротко вздохнув, будто решившись, потянулся ко мне, прижался губами к губам. Я, придя в себя, впился в него, отбрасывая ненужные мысли. Мы целовались так рьяно, так отчаянно, словно путники в засушливой пустыне, жадно пьющие такую драгоценную воду. Уже не в силах сдерживаться, я, оторвавшись от Вани, потянулся за маслом. Ваня краем глаза наблюдал за моими действиями, ерзая на простынях. Я торопливо отвинтил крышку с бутылки, вылил на ладонь немного жидкости, смазал член. Снова навалившись на парня, я потерся о его задницу. Скользко, жарко, нетерпеливо. Ваня вздрогнул, попытался немного отползти от таких непривычных ощущений. Потянув на себя, я вернул его на место, прижавшись щекой к спине и рукой направляя член ко входу, надавливая на сжавшиеся мышцы. Ваня вскрикнул, почувствовав наглое вторжение в свое тело. Главное не торопиться, медленнее, медленнее, осторожнее… Было слишком скользко, а мои движения слишком порывисты. Входило туго, рывками, сил терпеть уже просто не было. Живот сводило, ноги дрожали, я резко надавил, от чего Ваня выгнулся, сжимая подушку в кулаках.
- Бля, Дима, остановись, прекрати!
- Тише, еще чуть-чуть потерпи, еще немного… - Я вцепился зубами ему в загривок, сжимая зубы, отвлекая его от неприятных ощущений внизу. Ваня всхлипнул, выдохнул. Я осторожно начал движения, постепенно входя в раж, вбиваясь в него все сильнее и чаще. Движения стали бесконтрольными, мне хватило всего пары минут. Ваня подо мной жалобно постанывал. Сдерживаться просто не было сил. Оргазм накатывал с неизбежностью цунами, накрывая с головой, перекрывая воздух, феерично, яркими искрами взрываясь в мозгу, проходя по напрягшемуся телу жарким пожаром, разливая приятную истому и покачивая на гребнях удовольствия и удовлетворенности.