— Пряники они любят, но от чая тоже не отказываются… ладно уж, граф, не вымучивай из себя радость встречи. Выкладывай, что нужно?
— Надо портал взять под контроль.
— Сингапурский, что ли? — баба Нюка проявила осведомлённость.
— Он самый.
— Ева меня уже возила к нему. Кривой он. Не портал, а черт знает что.
— А если на пару с Маргушей? Сможете запечатать?
— Попробовать можно, — согласилась баба Нюка без особого энтузиазма.
— Давайте съездим.
Пока баба Нюка собиралась, созвонился с Белкиной, чтобы тоже собиралась.
Когда привез обеих дам к сингапурской ферме, едва ее узнал. Два коровника сгорели сами, свинарник и курятник разобрали плотники. Мое распоряжение закрыть ферму было воспринято буквально. Ее раскатали по бревнам.
Простые сингапурцы, оставшись без присмотра и опеки хоть и бандитов, но зато своих родных бандитов, выглядят осиротевшими. Они столпились возле единственного уцелевшего здания, длинного жилого барака, и испуганно наблюдают за конным казачьим взводом, направленным сюда для соблюдения и во избежание.
— Сергей, их здесь не обижают? — спросила сердобольная Белкина.
— Да кому они нужны?… не расстраивайся, Маргуша, присмотрим за сингапурцами.
Аккуратно, но настойчиво прихватил бабу Нюку с Белкиной за талии и отбуксировал к порталу.
— Сможете замуровать эту кривую щель между мирами?
Они провозились около часа и даже подключили Гамлета, как эксперта по межмировым щелям, но итог оказался неутешительным.
— Это не портал, это не провал, это аномалия какая-то, — резюмировала баба Нюка, — Прости, граф, мы с Маргушей бессильны.
Чего-то подобного ожидал, но все равно расстроился. Вызвал на ферму Матвея Филиппыча и казачьих старшин:
— Значит так. Этот чертов портал переходит в режим особо опасных объектов. Вокруг него все заминировать. Возвести укрепления, доты, дзоты и валы. Нацелить пушки и пулемёты.
— А что оттуда может выползти? — с тревогой спросил казачий старшина.
— Считайте, что оттуда может выползти сам черт рогатый… и это не шутка.
— В какие сроки? — уточнил деда.
— Вчера… это нужно было сделать еще вчера… вон там у барака мается под сотню сингапурцев. Их и привлечем. Им как раз работа нужна. Они ребята работящие. Справятся быстро.
— Я понял, Сергей Николаич, — пообещал деда, — Мины прям сейчас прикажу заложить. Обложим черта рогатого так, чтобы мышь не проскользнула.
— Ну… задачу вы поняли верно. Выполняйте.
На мобилу позвонила Ева.
— Слушаю.
— Кротовский, я кое-что нарыла.
— Хоть одна хорошая новость. Рассказывай.
— Я вышла на человека, который организовывает теневые аукционы по продаже макров. Понимаешь, Кротовский? Это самый центр теневой торговли.
Ай да Ева. Умница. Не надеялся, что она выйдет сразу на главного. Учрежу орден имени Железного Феликса и вручу торжественно.
— Ну. Кто он? Китаец? Англичанин? Скрытный неприметный делец, который косит под мелкого лавочника?
— Зря стараешься, Кротовский. Не угадаешь.
— Ева, не тяни хвоста. Кто он?
— Не он, а она.
— Я сейчас начну громко ругаться. Что за матрона?
— Мила Хоромникова.
— Кто?… Не может быть… черт… едем немедленно.
— Кротовский, ты только глупостей не наделай. Я за тобой заеду сейчас.
Сел к Еве в машину. Она сразу дала по газам.
— Где она?
— У нее особняк на берегу реки. Там живет и работает.
— Видимо, там и сделки проворачивает.
— А вот тут ты ошибся. Аукционы проходят на втором этаже ресторана.
— Разберемся.
Начал набирать номер Милы.
— Ты уверен, что ей стоит звонить? Лучше нагрянуть без предупреждения.
— Без предупреждения будет слишком подозрительно… Мила, здравствуй, это Кротовский.
— Здравствуй-здравствуй, Кротовский, неужто вспомнил про бедную Милу? — услышал в трубке ее голос.
— Всем бы быть такими бедными. Хочу к тебе заехать… прямо сейчас…
— Заезжай, Кротовский, я дома.
Отключил мобилу и убрал в карман. По голосу совершенно не ощущается, что Мила хоть как-то встревожена моим посещением. Только деловой настрой и немножко радости предстоящей встрече. В особняке встретила нас дружелюбно без малейшего напряжения. Впрочем, держать покерфейс она умеет. Папенькина школа.
— Мила, почему ты не сказала, что устраиваешь тайные аукционы? — задаю вопрос сразу в лоб.
— Ты не спрашивал, — Мила слегка опешила, — Не думала, что это важно для тебя.
— Смеешься? — начинаю заводиться, — Кто тебя надоумил этим заняться? Папенька?