— Не за что, малыш. Но за что ты меня благодаришь?
Я ласкаю его щеку, его невероятно прекрасное лицо. — Ты впустил меня в свой мир. Это прекрасно.
— Именно так, но ты не существо ночи. Ты сделана из света. — Он ловит прядь моих волос, проводит пальцами сквозь них.
— Лунного света, — поправляю я. — Люциус. Я хочу остаться с тобой.
Он выпускает мои волосы, берет мою ногу и подтягивает меня под себя. — Нет, — говорит он, скользя в меня. Я широко раздвигаю ноги, чтобы принять его. Не смогла бы устоять перед ним, даже если бы попыталась — а я пыталась.
Я скрещиваю щиколотки вокруг его прекрасной, гибкой попки. Больше не хочу сопротивляться ему.
— Люциус, — выдыхаю я, когда он ускоряет ритм своих толчков.
— Селена. — Он вонзается клыками в мое горло, когда меня настигает оргазм.
После кульминация я прячусь в его крепких объятиях.
— Позволь мне остаться, — бормочу я.
— Я не могу. Даже если бы захотел, тебе здесь не место.
Селена
Я смотрюсь в зеркало и вижу бледное лицо. Месяц в качестве секс-игрушки вампира сделал мои щеки бледными и бескровными, как у призрака, но я не жалуюсь. Вся усталость исчезает, как только пью кровь Люциуса.
Я накрашиваю губы красной помадой — цвета крови и вампирских снов — и проверяю ошейник. Теперь Люциус заставляет меня носить его почти постоянно. Все наши ночи превратились в одну бесконечную сцену. Мы оба знаем, что время, которое провели вместе, такое безумное, отчаянное, близится к концу. Люциус очень хорошо обучил меня, как только слышу его голос, я становлюсь мокрой. Он произносит мое имя, и я на взводе. Он щелкает пальцами, и я кончаю. Мы проводим вместе каждую минуту бодрствования и почти каждый день обмениваемся кровью.
Все закончится через несколько дней.
Люциус проходит мимо моей двери, выглядя восхитительно в своем костюме. Он обещал мне ночь в городе, ночь, в которой мы будем притворяться парой. Потом как обычно закончим в клубе «Яд». Он открыл верхний этаж клуба, чтобы его потомки могли смешиваться с людьми и пить из жертв в темных углах. Темница все еще предназначалась для него и меня. Через несколько дней все его отпрыски соберутся, и у меня будет первая публичная сцена. Наша последняя сцена вместе.
В доме зазвонил телефон. Я выхожу из комнаты, шурша тканью, все еще надевая серьги.
Люциус в прихожей разговаривает по телефону. — Теофил? — он отвечает и делает паузу. Я навострила ушки. Люциус поделился именами своих потомков, и Теофила он уважает. — Где ты?
— В клубе, — отвечает вампир. Я слышу его так же ясно, как если бы он присутствовал в комнате. Слух оборотня отлично подходит для подслушивания.
Люциус поворачивается и смотрит мне в глаза. Он знает, что я слушаю, и если бы захотел, то ушел бы. Но его это не волнует. За последние несколько недель мы поделились всем.
— Тебе нужно срочно прийти сюда, — говорит Теофил напряженным голосом. — Ты должен кое-что увидеть.
Мы приехали в клуб в половине десятого. На танцполе уже давка, у бара собралась большая толпа.
Люциус останавливается рядом с гардеробом. Всегда джентльмен, он помогает мне снять плащ, на его лице суровая маска, когда сотрудники клуба мечутся вокруг, стремясь выполнить его приказ.
Он ведет меня к уединенной кабинке с видом на танцпол. — Мне нужно кое с чем разобраться. Я быстро.
— Все в порядке, — говорю я ему, проскальзывая в глубь кабинки. — Это не испортит нам вечер. — То, как он стискивает челюсти, заставляет меня думать, что сейчас полетят головы. Буквально.
— Держи всех подальше от нее, — говорит он охраннику и уходит прочь, прямо через танцпол. Он не смотрит ни направо, ни налево, но толпа расступается перед ним, как по волшебству. Как только он скрылся, я откинулась на спинку стула, поигрывая стаканом с «Мерло», который принесла официантка, подавляя растущее дурное предчувствие.
Люциус
— В чем дело? — рявкаю я, как только вхожу в свой кабинет. Большинство моих потомков работают в клубе, и даже если не работают, я требую, чтобы они регулярно отчитывались передо мной лично. У меня есть список вампиров, которые избегают или откладывают эти встречи. Теофила в нем нет, но лучше бы он не разочаровывал меня сегодня. У меня осталось мало времени с Селеной, и я не хочу тратить его впустую.
— Вот это подкинули в пакете без опознавательных знаков на порог клуба за час до открытия. У нас есть видеозапись, но человек пришел пешком в лыжной маске. Мужчина белый, вероятно, человек. Мы все еще выслеживаем его.
— Итак, что было в пакете? Бомба?
— Нет. Это. — Он держит в руках флешку. — Мы уже провели проверку на вирусы, и все чисто. Пусто, за исключением одного видео.
— Включай. — Я скрещиваю руки на груди и поворачиваюсь к пустому телевизору в конце комнаты. Сбоку от моего стола ряд мониторов дает мне обзор всего клуба через систему безопасности. На танцполе кружатся как люди, так и вампиры. Невозможно понять, где вампир, где человек, если ты сам не один из них. К полуночи вампиры выберут своих жертв и отведут их в отдельную кабинку, чтобы насладиться выпивкой наедине.
— Сир, — Теофил привлекает мое внимание к главному экрану. Таинственное видео начинается со вспышки знакомых белокурых волос. На экране появляется Селена, одетая в камуфляж и черный спортивный бюстгальтер. Она босиком, без оружия, если не считать деревянного кола в руке. Кто-то за камерой, видимо, направляет ее, потому что она кивает и направляется к мужчине, прикованному к полу. Она хватает его за волосы и оттягивает голову назад достаточно далеко, чтобы я увидел его клыки. Он вампир, и у нее есть кол. Одним движением она вонзает оружие глубоко в его сердце. Она отрезает ему голову и показывает в камеру. Кадр кончается и начинается другой. Та же обстановка. На этот раз вампир — женщина.
— Ваше величество, — окликает кто-то. Теофил отмахивается от них и закрывает дверь моего кабинета, заглушая звуки клуба, где люди весело проводят время. На мониторах службы безопасности видно радостную толпу людей с блестящими глазами, смеющихся, разговаривающих, танцующих на безмолвном ритме. Я хочу уничтожить этот офис, сжечь клуб дотла вместе со всеми. Пытать Теофила за то, что он стал посланником, за то, что стал свидетелем моего унижения.
Вместо этого я стою неподвижно и молча, наблюдая, как мой милый питомец закалывает вампиров. Одного за другим, снова и снова, и снова.
Ролик заканчивается крупным планом идеального лица Селены. На видео она моложе, щеки раскраснелись, а волосы мокрые от усилий, но это она. Селена смотрит прямо в камеру с вызывающим выражением лица, которое слишком хорошо мне знакомо.
Искаженный голос нарушает тишину: — Кто ты?
— Меня зовут Селена.
— В чем состоит твоя миссия? — Камера приближается еще ближе.
— Найти Люциуса Франжелико.
— А затем?
Она не колеблется. — Убить его.
Селена
Десять минут без Люциуса и я схожу с ума от скуки. Наблюдать за вампирами, которые пытаются соблазнить ничего не подозревающих людей, — не самое приятное времяпрепровождение.
— Я иду в туалет, — говорю я охраннику.
— Франжелико сказал, чтобы вы оставались здесь.
Я закатываю глаза. — Либо так, либо я писаю на сиденье.
Охранник прикасается к наушнику. — Сначала очистим помещение, — говорит он. Хорошее решение.
Ванная комната имеет роскошную гостиную, примыкающую к комнате с кабинками. Там есть диван и огромные зеркала. Раковины встроены в причудливые мраморные столешницы с позолоченными кранами. Я прихорашиваюсь и освежаюсь, чувствуя себя немного не уютно из-за того, что в коридоре ждут женщины, чтобы пописать, в то время как вся комната в моем распоряжении. Люциус — параноик насчет безопасности, серьезно. Не похоже, что кто-то может добраться до меня, и даже если бы могли…
— Привет, Селена, — глубокий голос заставляет меня резко обернуться. Дверь распахивается, и из меня вырывается всхлип, когда входит гигантская тень.
Ксавье.
— Что ты здесь делаешь? — В любую минуту могут появиться мои охранники.
Он подходит ко мне и ставит стакан, наполненный янтарной жидкостью, на причудливый туалетный столик.
— Пей, — приказывает он. — Тебе это понадобится.
Я проглотила половину жидкости в стакане, прежде чем поняла, что повиновалась без вопросов. Старые привычки умирают с трудом.
Я допиваю напиток и ставлю его на стойку.
— Тебе нельзя здесь находиться, — шепчу я. Смотрю в зеркало на свое отражение. Ксавье не видно, но я все равно чувствую на себе его взгляд.