— Переживаешь за меня?
Я начинаю поворачиваться, и он хватает меня за шею.
— Ты что, забыла, кто ты? Что он сделал?
— Я… узнала его ближе. Он не такой… — говорю я и чувствую себя глупо.
— Он монстр.
Я моргаю, когда Ксавье использует слово, которое так часто повторяет Люциус про себя.
— Он убил твою стаю без малейших угрызений совести.
— А доказательства есть?
— Ты же видела фото. Какие еще доказательства тебе нужны?
Я хочу сказать, что это не доказательство. Но вампиров нельзя заснять на пленку, так что если и есть какие-то доказательства, то они потеряны. — Зачем ему это делать? Он может завлечь любую жертву, какую пожелает. Зачем ему понадобилось убивать целую стаю?
— Кто знает, почему убийца убивает? Может заскучал на старости лет?
Я прикусываю губу, потому что Люциус говорил то же самое. Я чуть не сказала ему, что Люциус отправил команду на поиски моей старой стаи, но Ксавье заговорил первым.
— У меня есть свидетели. Он забрал самых молодых и сильных в свое логово. Люциус привел их в свое логово, где пил из их шеи, заставил их пить из себя, а затем вырывал их сердца.
Я отрицательно качаю головой.
— Да, — грохочет Ксавье. — Это правда.
— Зачем ему это делать?
— Чтобы превратить оборотней в вампиров.
— Он не может этого сделать. Он не станет.
— Если у него получится это сделать, он станет самым могущественным вампиром на земле. — Он кладет кол на раковину. — Если только ты не остановишь его.
Люциус
Видео заканчивается, и я перематываю его. На этот раз проигрываю его беззвучно. Независимо от того, смотрит ли она в камеру, колет или обезглавливает, выражение ее лица никогда не меняется. Она так молода. Так решительна.
Одно дело, когда она признается, что пришла убить меня.
Совсем другое — увидеть ее в действии.
Она хорошо поработала. Тренировалась. Мы многое с ней обсуждали, но она так и не сказала мне, кто ее послал. Я могу пытать ее, но это разрушит хрупкое доверие, которое у нас есть.
— Я подумал, ты должен знать, — говорит Теофил, глупо напоминая мне, что он здесь, молчаливый свидетель моего личного унижения.
Я резко поворачиваюсь к нему. — Это ты доставил?
Он пятится назад, поднимая руки ладонями вверх. — Нет…
— Ты имеешь к этому какое-либо отношение?
— Нет! Я просто случайно оказался здесь. Это та волчица, которую вы купили на аукционе, верно?
— Да, — я так сильно хватаюсь за край стола, что он трескается. — К этому видео… прилагалось что-нибудь еще?
— Только коробка с флешкой.
— Покажи мне коробку.
Теофил спешит за ней. — Мы сразу же проверили ее, когда в начале подумали, что это бомба.
На ней не было обратной этикетки, только адрес клуба, нацарапанный на белой карточке, которую приклеили скотчем. Я срываю пленку острым ногтем. И вот она, записка. На видео его голос был искажен, но когда читаю скошенный почерк, голос Ксавье звучит у меня в голове.
«Настоящая воительница, не правда ли?»
«Она всегда будет моей».
Селена
Я едва замечаю, как охранник возвращается на свое место рядом со мной. Должно быть, ему заплатил Ксавье. Охрана Люциуса не так уж сурова, как он думает. Нужно будет рассказать ему… после того, как решу, убивать его или нет.
У меня в груди клокочет неистовое хихиканье. Прижимаю руку ко рту. Другую я наполовину спрятала под пышной юбкой платья, пряча кол, который дал мне Ксавье.
Что, черт возьми, мне делать?
У моей кабинки появляется вампир. Стройный и одетый в черный костюм, как секретный агент, он манит меня.
— Я отвезу тебя обратно в особняк. Приказ короля.
— А где он сам?
— Он не хочет тебя видеть, — говорит вампир. — Я Теофил. Поверь мне, прямо сейчас ты не захочешь ему перечить.
Я выхожу из кабинки на дрожащих ногах и следую за своим проводником из клуба. Он закрывает за мной дверку лимузина. Разделитель поднят, поэтому я вытаскиваю кол и смотрю на него всю дорогу до дома Люциуса.
Кому мне доверять? Кто говорит правду? Прислушаться ли мне к разуму или к сердцу?
* * * * *
Дом встречает меня тишиной и пустотой. Я тихонько иду по коридорам, не заглядывая в комнаты. Из хозяйской спальни доносится холодный запах. Я иду по следу запаха, мою кожу покалывает.
Вхожу в комнату, которую разрушила в поисках его логова, в ту, где угодила в ловушку в фальшивом туннеле под камином. Камин на месте, но огромная кровать поднята у стены, как «кровать Мерфи». На том месте, где она стояла, открыт люк с каменной лестницей, ведущей вниз, в темноту. Из склепа веет холодным запахом.
Это логово Люциуса. Он оставил его открытым для меня. На мгновение у меня закружилась голова. Значит ли это, что Ксавье его нашел?
Вытянув левую руку для равновесия, я спускаюсь. Стены и пол состоят из твердого камня, который холодит мои босые ноги. Мою кожу покалывает, когда переступаю порог, ощущение жужжания, похожее на электрический ток, достаточно болезненное; я задерживаю дыхание, замедляя шаги, как будто иду по воде. Внезапно чары рассеиваются, и я снова могу дышать. «Вампиры, особенно такие древние как Люциус, имеют более чем обычную защиту».
Воздух меняется. Я скорее чувствую, чем вижу, большую комнату перед собой. Вспыхивает свет из-за моего движения. Он развевает мрак настолько, что я озираюсь по сторонам, почти ожидая, что из мины-ловушки выкатится гигантский валун, как из «Расхитителя гробниц» или «Индианы Джонса». Ничего не происходит, и я спешу дальше, шлепая ногами по камню.
Он стоит на возвышающейся платформе. Рядом с ним длинный каменный прямоугольник высотой около бедра и длиной в десять футов.
Черные волосы ниспадают ему на лоб. — Питомец. Ты здесь.
— Дверь была открыта. Это твое логово, — говорю я и чувствую себя глупо, словно сама капитан Очевидность. — Оно… большое.
Он оглядывается, как будто видит его впервые. — Раньше я никого сюда не приглашал. Иначе мог бы украсить.
— Чем же? Средневековой мебелью? Орудиями пыток? — пытаюсь я пошутить.
— Да, было бы неплохо. Никто не ждет испанской инквизиции.
Мне хочется рассмеяться, но в его голосе слышится такая усталость. Он ставит гигантский каменный прямоугольник между нами. Радуясь барьеру, я иду вперед, останавливаясь у края приподнятой платформы.
— Почему ты впустил меня? — Мой голос эхом разносится в пустоте.
— Зачем ты пришла?
Я вытаскиваю правую руку из-за спины и показываю ему кол.
— Ах да. — Он задумчиво проводит рукой по каменной плите, размером и формой напоминающий гроб. Здесь он и спит, в саркофаге. Еще один слой защиты. Даже если бы проникла в его логово, я бы не смогла открыть гроб без посторонней помощи.
— Я ждал этого момента, — говорит он мне и делает паузу, приподняв брови, словно ожидая, когда я войду в свою роль.
— Меня послали убить тебя.
— Знаю.
Я поднимаюсь на помост и обхожу саркофаг. Подхожу достаточно близко, чтобы проткнуть его колом, а значит, он может протянуть руку и свернуть мне шею.
— Я бы не прожил так долго, если бы потерял бдительность, — продолжает Люциус. — Как только увидел Ксавье, сразу понял, что что-то затевается.
Я отпрянула. — Ты знаешь Ксавье?
— Да. Он был создателем Джорджианы.
Джорджиана — вампирша, которую он любил. Та, на которую я похожа. — Он приказал ей убить тебя. Ты убил ее, когда она предала тебя.
— Как видишь, история повторяется.
Я подхожу ближе к Люциусу. Он не двигается. — Почему ты позволил мне приблизиться? Если ты знал, что Ксавье замешан и послал меня убить тебя, зачем ты держал меня здесь? — И не просто держал меня рядом. Трахал, причинял такую сладостную боль, которая нравилась нам обоим. Показал мне мир, который я полюбила.
Он слегка поворачивается ко мне. — Иногда риск того стоит.
Я задираю голову, чтобы не сводить с него глаз, и подхожу ближе. — Стоит ли?
— Я прожил долгую жизнь, Селена. И знаю, когда кто-то этого стоит. — Он проводит пальцами по пряди моих волос, которая выбилась из тугого хвостика. Он улыбается так грустно, что у меня болит сердце. Люциус делает то, чего я никогда не ожидала. Даже за миллион лет.
Он отворачивается.
Кол каким-то образом оказался у меня в руке.
Я подхожу ближе. Сейчас или никогда. Я могла бы убить его. Вот почему он оставил свой склеп открытым. Он мне позволяет.
Я бросаю кол, он падает на пол с громким стуком у его ног.
Люциус смотрит на меня.
— Я не могу этого сделать, — говорю я, и мой голос эхом разносится по каменной гробнице. — Не буду. Меня бы здесь не было, если бы… Ксавье не сказал, что ты убил мою семью, мою стаю. Но потом я встретила тебя и… больше не знаю, чему верить… — Я жду, но он молчит. — Думаю, ты их не убивал.