Он улыбается, а я дрожу в ответ, камертон настроен и играет идеальную ноту, только для него. — Ну, питомец, я рад, что ты спросила. — Впервые он кладет руку мне на щеку, касаясь кожи. Сердце подскакивает к горлу, когда его темные глаза впиваются в меня.
— Сначала я отвезу тебя домой. Затем я сделаю тебя своей.
Я с трудом сглатываю. Он играет пальцем на моих губах.
— А сейчас… — он откидывается назад и подает сигнал. Мне требуется мгновение, чтобы определить, что значит этот знак. Я отскакиваю назад и опускаюсь на четвереньки.
— Повернись, — бормочет он и снова подает знак. Медленно повинуясь, я отползаю от него и опускаюсь грудью на ковер. Затем опускаю голову на руки. Мои волосы рассыпаются вокруг меня, словно белая занавеска, за которой я могу спрятаться. Пиджак сползает по моей спине, обнажая задранную кверху попку.
Его ботинок касается внутренней стороны моего правого колена. — Шире, питомец.
Вся моя задница обнажена и не защищена, к тому же направлена прямо на него. Я никогда не чувствовала себя так, как сейчас. Втягивая в себя воздух, я жду, что будет дальше.
Его рука скользит вверх по моему бедру, не прикасаясь, но я ощущаю ее там. Мою кожу покалывает от его присутствия.
Дыши, просто дыши.
— Прогни спину. Сильнее. Вот так. — Вся моя попа вздымается к небу. Я — манекен, фарфоровая кукла, застывшая на месте, идеально выставленная напоказ.
— Красивая. — Горячее дыхание скользит по моим ногам. Я замираю. — Такая красивая. Ты вся мокрая, Селена.
Так и есть. Я сжимаю губы.
— Раздвинь руками ягодицы, — приказывает он спокойно и небрежно, как будто говорит о погоде. — Я хочу увидеть все, что имею.
Закрыв глаза, я высвобождаю руки. Прижавшись щекой к ковру, я обнажаю себя еще больше.
Легкое прикосновение между половыми губами заставляет меня вздрогнуть.
— Спокойнее, — бормочет он, нежно поглаживая мою влажную щелку. Он кружит вокруг клитора, и я слегка подаюсь вперед от его прикосновений. Удовольствие сжимается, закручиваясь спиралью по нарастающей. Он убирает руку, и ощущение рассеивается.
— Нет, питомец. Ты должна это заслужить.
Пальцем он касается моей задницы, смазывая ее собранной влагой. Я всхлипываю, когда он прижимает палец к тугому кольцу мышц.
Люциус хмыкает и убирает руку.
Садится. Раздается шорох ткани. Я представляю, как он вытирает руку носовым платком.
Я остаюсь на месте. С таким же успехом я могла бы быть статуей, которую он заказал высечь из мрамора. Под пиджаком у меня холодела кожа.
— Можешь подняться.
Я встаю на колени, и он протягивает руку, помогая подняться.
— Ты молодец. Я с нетерпением жду дальнейшего обучения.
Мои мышцы сжимаются. Вся мокрая. Нет причин, чтоб так реагировать.
Кто-то подходит к двери, и Люциус отстраняется от меня. Я вся раскраснелась и дрожу. Дышу, просто дышу. Он же вампир. В нем нет ничего такого, что могло бы заставить меня чувствовать себя вот так.
— Пора идти, питомец. — Франжелико подходит ко мне. Он достает поводок и пристегивает его к ошейнику на моей шее. Его темные глаза вспыхивают. Я задерживаю дыхание, когда мы смотрим друг на друга. Я не могу заставить себя опустить глаза.
Уголок его рта приподнимается.
Он выпрямляется и тянет меня. — Следуй за мной.
Мы спускаемся по лестнице и направляемся к черному входу. Охранники в темных костюмах и солнцезащитных очках выстраиваются вдоль дороги, половина смертных и половина вампиров. Мои щеки пылают, когда я предстаю перед ними, босоногая покоренная рабыня. Домашнее животное на поводке.
Мы подходим к двери, и Франжелико останавливается. Охранник протягивает ему что-то, мне не видно, что именно, пока он не поворачивается и не обволакивает меня чем-то мягким. Одеялом.
Мое сердце немного оттаивает, когда он пеленает меня.
Король вампиров крепко обнимает меня, берет на руки и несет из театра в машину.
Люциус
С волчицей на руках я устраиваюсь поудобнее. Она выглядит немного ошеломленной.
Охранник закрывает дверь, и она пытается пошевелиться. Я крепче сжимаю ее.
— Что случилось, питомец?
— Может мне следует вставать на колени на пол?
— Нет. Хочу обнять тебя. — Я тяну ее назад, так что ее голова ложится на мою руку. — Расслабься, питомец. Поспи, если сможешь.
— Да, Сир. — Когда она спокойна, ее голос низкий, успокаивающий, приятный альт. Когда взволнована, он становится высоким и хриплым. Оба варианта воздействуют на мое тело темной магией. Я хочу нянчиться с ней, обращаться с ней, как с хрупким цветком. И еще я хочу сломить ее и поставить на колени, пока она не получит наслаждение и не посмотрит на меня как на своего бога. Я хочу повторять это снова и снова.
Под весом моего нового домашнего питомца мой член грозит вырваться из штанов. Чувствую, что поездка на машине будет долгой.
Я проверяю свой телефон, пока мы скользим сквозь ночь. Финансист получил мое подтверждение на перевод средств. Такой дорогой маленький питомец.
Волчица напрягается. Я сказал это вслух.
— Не волнуйся. — Я тереблю ее шелковистые локоны. — Ты того стоишь.
В перерывах между ласками я звоню Данте и приказываю ему спланировать грандиозную вечеринку через месяц. Чтобы отпраздновать мою новую покупку. Данте обещает сделать эту ночь незабываемой. Я двояко улыбаюсь и вешаю трубку.
Тогда все будет сделано. У меня есть месяц, чтобы подготовиться к одной ночи. Все мои отпрыски должны присутствовать там. Если они хотят устроить переворот, то именно в эту ночь это и произойдет. Я подготовлюсь. Я всегда готов к этому. Цезарь был солдатом и доверял своим людям, но я принц из рода Макиавелли. Лучше, чтобы тебя боялись, чем любили. Когда встречаюсь лицом к лицу со своими врагами, я не просто раню их. Я разрушаю и сжигаю земли.
— Сир? — Ее кроткий голос вырывает меня из моих мыслей. — Зачем вы это сделали?
— Что сделал? — Ей следовало бы знать, что лучше не говорить первой, но я позволяю. Я с удовольствием избавлю ее от вредных привычек.
— Купили меня. — Она закусывает губу, и я прижимаю два пальца к ее рту, чтобы заставить ее замолчать.
— Ты мне кое-кого напоминаешь. Вампира. У тебя волосы того же цвета. — Я убираю пальцы и насухо вытираю их об одеяло. — Когда-то я любил ее.
Между ее бровями появляется морщинка, и я разглаживаю ее.
— О да, я умею любить.
— Что случилось?
— Она предала меня, — отвечаю я. — А теперь молчи, пока я не разрешу тебе говорить.
В ее глазах вспыхивает вызов. А вот и мой маленький боец.
Она вздыхает у меня на груди, выпятив нижнюю губу и глядя в окно.
— Ну-ну, не дуйся. Побереги силы до конца ночи. Я обещаю, что они тебе понадобятся.
Дрожь пробегает по ее телу.
— Закрой глаза, — приказываю я. Она закрывает их, но продолжает щуриться на пейзаж за окном. Немного бунта. Я с удовольствием сломлю ее.
Я не трахну ее, не сразу. Сначала заставлю ее вышагивать передо мной, пока каждое движение, каждый жест и взмах ресниц не доставят мне удовольствие. Некоторые вампиры просто стерли бы сознание своей жертвы и подавили ее волю. Я не опускаюсь до таких фокусов. Даже мой отпрыск, однажды отлученный от моей крови, может выбрать любовь ко мне. Мои отношения с этой волчицей не станут исключением. Она будет горевать и бояться меня, а я научу ее приятному чувству повиновения. Я привяжу ее к себе, используя все известные приемы и методы. И в конце концов, дам ей выбор: уйти или остаться. Если она решит остаться, то сможет работать в моем клубе. Я больше никогда не буду с ней трахаться и пить ее кровь. Я не могу рисковать и привязываться к ней.
Любить — значит, терять.
Глава 3
Селена
Король вампиров живет в особняке высоко на холме. Удивительно, как высоко он находится — на пьедестале в предгорьях Тусона.
— Нравится, питомец? — Люциус пальцами массируют мне шею. Я киваю, вспомнив об ограничениях в речи.
— Хорошая девочка, — усмехается он.
Мне нравятся его слова, хотя не должны. Присутствие Люциуса действует на меня сильнее, чем следовало бы.
Он враг, напоминаю я себе, когда он поднимает меня и несет в дом. Двое мужчин в темных очках и наушниках открывают перед нами двойные двери.
Франжелико переступает через порог и шагает прямо через богато украшенный дом. Я немного ерзаю в его объятиях, желая рассмотреть всё. Моя волчица не чувствует себя в безопасности в чужих местах.
Франжелико настроен решительно.
— Хочешь, чтобы я тебя отпустил, питомец? — бормочет он, забавляясь. Я наклоняю голову, и он хихикает. — Неужели тебе так хочется ползти за мной? — шепчет он мне на ухо.