— У этой крепости бурная история, — он принялся рассказывать, доставая из-за пояса нож и отрезая себе сыра. — Я не знаю наверняка ни кто ее построил, ни сколько она тут стоит.
Заметив, что он собирается выковырять пробку из бутылки с вином ножиком, я остановил его и попробовал с помощью Логруса достать штопор. Получилось, и я тут же протянул его Дэйву. Открыв бутылку, он отдал мне ее целиком и откупорил для себя другую. Я беспокоился за собственное здоровье, и потому был благодарен ему за это, хотя и не испытывал желания напиваться.
— Вот это я называю предусмотрительностью, — одобрил он штопор. — Мне уже давно требовалась такая штука.
— Оставь его себе. Расскажи мне лучше еще об этой крепости. Кто там обитает? Как вышло, что ты принял участие в нападении на нее? Кто нападает на крепость сейчас?
Глотнув вина, он продолжал рассказ:
— Самым первым хозяином этой крепости из всех, кого я знавал, был чародей по имени Шару Гаррул. Королева моей страны внезапно собралась, уехала и явилась сюда, — он замолк и какое-то время глядел куда-то вдаль, а затем презрительно фыркнул. — Ох уж мне эта политика! Я даже не знаю, какой тогда назвали предлог для такой поездки в «гости». В те дни я вообще не слышал об этом проклятом месте. Так или иначе, задержалась она надолго, и народ принялся гадать, не стала ли она пленницей. Или не заключает ли союз? Не завязала ли роман? Как я понял, она время от времени направляла сообщения, но они обычно содержали ни о чем не говорящую успокоительную чушь, если, конечно, там не передавалось тайных сведений, о которых людям, вроде меня, слышать не полагалось. Она к тому же прихватила с собой приличную свиту и почетный караул, служивший только для блеска. Эти ребята были самыми закаленными бойцами, хотя и одевались в пышные наряды. Поэтому-то в то время и шло множество споров о том, что там происходит.
— Один вопрос, если можно, — перебил я его. — А какую роль во всем этом играл король? Ты не упомянул про него, а ему, казалось бы, полагалось знать…
— Умер, — прервал он мои рассуждения. — Она осталась красавицей-вдовой, и на нее сильно давили, настаивая на новом замужестве. Но она просто меняла одного любовника за другим и занималась различными интригами. Обычно ее любовники были военными или вельможами, или теми и другими одновременно. Однако, отправившись в это путешествие, она оставила управлять королевством сына.
— О, так значит принц был достаточно взрослым, чтобы сесть за руль?
— Да. Собственно говоря, он и начал эту проклятую войну. Набрал войско, устроил смотр и остался недоволен. Поэтому он связался с другом детства, человеком, считавшимся просто разбойником, но командовавшим крупным отрядом наемников. Звали его Далт…
— Стоп! — притормозил я Дэйва.
Мысли мои неслись галопом, когда я вспомнил историю, рассказанную мне однажды Жераром, о странном человеке по имени Далт, выступившем против Амбера во главе частной армии, причем необычайно эффективно. Для противодействия ему пришлось вызвать самого Бенедикта. Силы Далта разгромили у подножия Колвира, а сам Далт был тяжело ранен. И хотя трупа так никто и не увидел, считалось, что от таких ранений он несомненно умрет. Но было там и еще кое-что.
— Твоя родина, — проронил я. — Ты так и не назвал ее. Откуда ты, Дэйв?
— Из страны под названием Кашера.
— А королевой у вас была Ясра?
— Ты слышал о нас? Откуда ты родом?
— Из Сан-Франциско.
— Не знаю такого места, — покачал головой Дэйв.
— А кто его знает. Слушай, у тебя хорошее зрение?
— Что ты имеешь в виду?
— Не так давно, когда мы смотрели на сражение, ты случайно не разобрал, какого цвета флаг у нападавших?
— Глаза у меня не те, что раньше, — признался он. — Знамя было черно-зеленое, с какими-то зверями на нем.
Я присвистнул.
— Ручаюсь, лев, терзающий единорога. Похоже, это флаг Далта.
— А какой смысл этого герба?
— Он ненавидит амберитов, вот что это значит. Однажды он даже выступил против них.
— Я в этом не разбираюсь.
— Я попробовал вино. Неплохое.
«Значит, тот самый», — подумал я и спросил:
— Ты не знаешь, почему он их ненавидит?
— Как и припоминаю, они убили его мать. Что-то, связанное с пограничными войнами. Они в последнее время стали запутанными. Подробностей я не знаю.
Я вскрыл жестянку с мясом, отломил хлеба и сделал бутерброд.
— Продолжай, пожалуйста, свой рассказ, — попросил я.
— А на чем я остановился?
— Принц, призвал Далта, так как беспокоился за мать, и ему спешно требовались боеспособные войска.