— Ну что, красотки, вы наверняка не рискнете без мужского сопровождения отправиться в этот жуткий Штерненталь?
Джэйл и Зара посмотрели на Фалька и только обменялись задумчивыми взглядами. Казалось, Джэйл раздумывает, целесообразно ли брать с собой Фалька, который до сих пор особенно не отличился ни боевым духом, ни сообразительностью, и какой-то момент юноша опасался, что ему будет отказано. Наконец Зара кратко произнесла:
— Веди свою лошадь!
Фальк ухмыльнулся и вскочил. Когда он исчез в конюшне, Зара обвела взглядом освещенные серым утренним светом близлежащие дома. Несмотря на ранний час, кое-кто из мурбрукцев приступил к работе — теперь, когда им больше не нужно было опасаться бестии, жизнь в Мурбруке входила в свою колею. Кто-то, проходя мимо, кивал обеим женщинам с почтением и благодарностью во взгляде, но молча.
Тем временем вернулся Фальк, ведя лошадь под уздцы. Неожиданно из переулка между домами на площадь выскочила Эла.
— Фальк! — тихо позвала она.
Он обернулся. Когда он увидел Элу, радостное выражение лица улетучилось; вероятно, он надеялся, что ему удастся покинуть Мурбрук, не прощаясь с ней. Но вот он снова улыбнулся.
— Эла, — сказал он, — что ты здесь делаешь? Ты должна лежать дома в постели и спать.
— Тогда бы ты снился мне, — вымолвила с обезоруживающей откровенностью девушка.
Эла стояла перед Фальком и в отчаянии заламывала руки. Было заметно, что она борется с собой, стараясь казаться сильной, но, когда она снова заговорила, ее голос дрожал и слезы навернулись на глаза.
— Почему ты хочешь уехать? — спросила она. — Почему ты не останешься здесь, со мной? Бестии убиты, и Зара сама справится, как доказывала уже не раз. Кроме того, есть Джэйл, которая поможет ей. Вдвоем им не страшна никакая опасность. Они не нуждаются в тебе, а мне ты нужен.
— Может быть, — согласился Фальк, отпустил поводья, взял Элу за руки и мягко пожал. Он смотрел в лицо стоящей перед ним девушки и пытался сдержать слезы, а сердце сжимало железным обручем. Душа его разрывалась от боли видеть, как она страдает. Но он ничего не мог изменить. Он полночи пролежал без сна, размышляя, как ему поступить, и решение его было твердым. — Возможно, они не нуждаются во мне, потому что боец из меня никакой и в остальном от меня тоже мало проку. — Возможно, это и так, Эла. Но мы вместе начали это приключение, Зара и я. Мы вместе приехали сюда, как ни мало в этом моей заслуги. И мы вместе пройдем до конца. Я должен это сделать, понимаешь?
Он посмотрел ей в глаза почти умоляющим взглядом.
Печаль на ее лице была такой нескрываемой и глубокой, что у Фалька разрывалось сердце. Он чувствовал, что с каждой секундой, пока он смотрел на нее, ему все труднее было удержаться в принятом решении, и Эла, заметив его мучения, внезапно закрыла глаза, а когда снова посмотрела на него, то уже улыбалась. Это была теплая и понимающая улыбка, тронувшая Фалька до глубины души.
— Если ты должен, то иди, — сказала она тихим голосом. — Я буду тебя ждать.
— И я вернусь, — заверил он ее, стараясь придать голосу твердости.
Они какое-то время молча смотрели друг на друга. Затем Эла вытащила из рукава розовую косынку, подошла ближе к Фальку и повязала ее ему на шею.
— Чтобы ты не мерз в дороге, — сказала она.
Фальк сглотнул, стараясь сохранить самообладание. Неожиданно он наклонился и поцеловал Элу в щеку, затем вспрыгнул в седло. Бросив последний взгляд на Элу, чуть пришпорил коня и рысью направился к Заре и Джэйл, которые терпеливо ожидали его.
— Я готов, — только и вымолвил он.
Зара посмотрела на него и кивнула.
— Тогда вперед! — Она прищелкнула языком, и Кьелль тронулся с места.
Рядом они проскакали по площади — Фальк в середине, обе воительницы слева и справа от него. Те жители Мурбрука, которые к этому раннему часу уже были на ногах, остановились и смотрели, как они удаляются. Мальчишка из конюшни немного пробежал за ними и с улыбкой помахал им вслед.
— Ты не обязан ехать с нами, — заметила Зара, бросив на Фалька взгляд искоса. — Ты никому ничего не должен. По крайней мере, нам.
— Да, я ничего не должен вам, — согласился Фальк. — Я мог бы остаться здесь, в Мурбруке, с Элой. Я мог бы остановиться в их с братом доме и попробовать стать таким мужем, о каком она мечтает. Я мог бы днем резать на болоте торф или помогать Яну в поле, возвращаться вечером домой, где меня ждала бы дымящаяся тарелка на столе. Вечером я мог бы ложиться в теплую, мягкую кровать вместе с женщиной, которая меня любит таким, какой я есть. Я мог бы держаться подальше от всех неприятностей и вести жизнь приличного, достойного уважения подданного Анкарии… — Он вздохнул, прежде чем продолжить: — Все это я мог бы сделать, и, вероятно, сделаю, когда однажды вернусь в Мурбрук! — Он замолчал и уставился перед собой, погрузившись в мысли.