– "Эротик" часто посещают как мужчины, так и женщины-вампиры, – он сделал паузу. – Это менее привлекательно для ангелов.
Ее пальцы немного ослабили хватку.
– Танцоры... они хорошо зарабатывают?
Рафаэль связался с Иллиумом и нашел ответ.
– Да.
– Так выходит, что Жеральдина подрабатывала, работая помощницей Джеффри? Полагаю, если она выживет, мы достанем тиски[29].
– Нет необходимости. По всей вероятности, она шпион из конкурирующей клыкастой фирмы.
– Зачем Колокольчику ходить в "Эротик"?
– У него влечение к смертным. – Недостаток Иллиума стал его Падением. Это было уроком для всех юных ангелов.
– А если он опять влюбится? Что тогда?
– До тех пор, пока он хранит наши тайны, может любить своих смертных.
– За исключением того, что она проживет несколько десятилетий, а он останется жить на многие века.
– Да, – Рафаэль знал, что Елена больше не желала разговаривать об Иллиуме. – У бессмертия своя цена.
Ее руки, обнимавшие его, напряглись.
– Слишком высоко, насколько я понимаю. Кланяться и подстраиваться под мастера? Черт, нет, – язвительным тоном говорила Елена. – Может поэтому вы, парни, Перерождаете такое количество дебилов в вампиров. Только они настолько глупы, чтобы использовать их.
Рафаэль стиснул Елену.
– Итак, теперь ты оскорбляешь Совет Десяти.
– Ты знаешь мистера Эбоуз. Знаешь, кого я реабилитировала для него. Ну, серьезно – какова была его квалификация для получения бессмертия, кроме жалкого идиотизма?
– Этого ты знать не можешь.
– Я уже знаю слишком много секретов, что будет от еще одного?
Он начал опускаться по воздушным потокам, заставляя ее держаться крепче.
– Мы прибыли.
Она вздохнула, но затем он ощутил касание ее губ на щеке.
– Быть с тобой – это упражнение в разочаровании.
Рафаэль приземлился в лесу, разделявшем их с Микаэлой участки, снял гламур и встретился с ясным серебром ее глаз.
– Я приставил охрану к Саре, Ренсому, твоему отцу, братьям и сестрам, а также к их семьям.
По ее лицу мелькнула тень, затемняя глаза до штормового цвета.
– Спасибо.
– Ты и Харрисона считаешь идиотом? – спросил Рафаэль, вспоминая о ее шурине. – В конце концов, он тоже вампир.
Елена прищурилась.
– У меня есть вопрос – и мне нужен ответ.
– Бет, – сказал Рафаэль, наблюдая за ее выразительным лицом. Для охотника, щиты Елены на удивление слабы, будто каким-то образом она все еще видела невинность этого мира.
Потом она убьет тебя. Сделает из тебя смертного.
Разве быть рядом с таким удивительным сочетанием невинности и силы не стоит чуть-чуть бессмертия?
– Харрисон знал, когда был Перерожден, что нет гарантии, что мы примем его жену.
– Такое возможно? – спросила Елена. – Все равно вы выбираете Кандидатов, может ли Бет стать одной из них?
– Почему для тебя это так важно? – спросил Рафаэль. – Они смотрят на тебя, как на мусор.
Она сжала кулаки.
– Да, хорошо, зови меня тогда мазохистской, – Елена пожала плечами. – Не важно, что большую часть времени она сводит меня с ума. Бет моя сестра.
– Как Ариэль и Мирабель были твоими сестрами?
Глава 34
Все ее тело замерло.
– Я не говорю на эту тему.
Рафаэль знал факты, но услышав странную уязвимость в голосе Елены, понял, что они ничего не объясняли.
– Бет не подходит, – ответил архангел вместо спора с ней.
– Уверен?
– Да. – Он сделал пометку, чтобы выяснить... потому что понял, Елена хотела бы знать.
– Вот, дерьмо. – Она потерла лицо руками. – Он – придурок, но любит ее.
– Бессмертие он любит больше, – сказал Рафаэль с многовековым опытом. – Если бы это было не так, он дождался бы, пока ей тоже дадут разрешение.
Елена смотрела на него с непонятным выражением лица.
– Ты еще веришь во что-то хорошее?
– Если бы нам удалось убить Урама, возможно, я бы поверил в то, что зло не всегда побеждает.
Возможно. Рафаэль видел слишком много злого умысла, чтобы верить в сказки, которые утешают людей в их короткой, как у светлячков, жизни.
Покачав головой, Елена пошла к дому Микаэлы.
– Я умираю с голода.
– Ты пробежала большое расстояние. – Рафаэль послал сообщение Монтгомери, чтобы он приготовил еду, подходящую охотнице.
– Что происходит, если ты не поешь?
Очередной вопрос, который никто и не думал задавать ему больше тысячи лет.
– Я угасаю.
– Становишься слабым? – она присела на корточки, прикоснулась к земле и поднесла пальцы к носу. – Мне почудился какой-то запах, но он исчез.