— Как ее зовут?
— Понятия не имею, — пожала плечами Романова. — Про нее соседка рассказала, они общались. Может, она сумеет вам что-то еще поведать о делах Мити?
— Мы обязательно ее разыщем, — пообещал опер. — Анна Сергеевна, вы сказали, что не знаете, занимался ли ваш брат бизнесом, но ведь как-то он заработал на недвижимость, которую потом начал сдавать?
— Боюсь, об этом мне тоже ничего не известно. У брата было два высших образования — в сфере экономики и искусствоведения.
— Надо же, какие разные специальности!
— Митя всегда интересовался искусством, но отец считал, что этим на жизнь не заработаешь, поэтому брат поступил на экономический. Второе образование он получил уже в сознательном возрасте, когда сумел его оплатить… Я могу еще чем-то быть вам полезна?
— У меня остался всего один вопрос. Анна Сергеевна, кто наследует вашему брату?
— Илья, видимо, — ответила она.
— А он был признан недееспособным?
— Не знаю. Может, и нет, ведь Митя вряд ли рассчитывал умереть так рано!
— То есть вы не в курсе, составлял ли он завещание?
— Нет, — развела руками Романова. — Думаю, в любом случае нетрудно это выяснить!
— Вы уверены, что это Камиль Шарипов?
Лера стояла в морге и разглядывала тело, помещенное на каталку.
— Его опознала его девушка, — пожал плечами патологоанатом.
— Как же ее нашли? — удивилась Лера. — При нем обнаружили документы?
— Дознаватель сказал, что у него ничего не забрали и даже, похоже, не слишком-то старались спрятать тело.
— Почему оно в таком состоянии?
— Судя по всему, парня пытали.
— Вы серьезно?
— Сами посмотрите, — предложил патолог и откинул край простыни.
Зрелище было не из приятных. В морге вряд ли можно ожидать чего-то хорошего, но некоторые трупы выглядят более или менее умиротворенными, если их настигла быстрая и неожиданная смерть. Шарипову оставалось лишь посочувствовать: его гибель явно была мучительной, а страдания — долгими. Об этом говорили синюшность лица, губ и ногтей, а также недвусмысленные отметины на шее «экстрасенса».
— Видите, сколько странгуляционных борозд? — сказал патологоанатом, указывая пальцем в перчатке на следы на шее покойного. — Это говорит о том, что злодей периодически затягивал орудие убийства, лишая жертву доступа воздуха, но после снова ослаблял, возвращая способность дышать. Причиной смерти стала вот эта борозда, — врач указал на самую глубокую.
— Чем его задушили? — спросила Лера.
— Тут все банально — обычной веревкой, достаточно прочной и ворсистой. Судмедэксперты уже взяли на анализ волокна, но, думается мне, их исследование вряд ли что-то даст!
— А почему вы решили, что Шарипова пытали?
— Считаете, кто-то просто так развлекался? Если да, то мы говорим о человеке, совершенно больном на голову!
— Жертва называла себя экстрасенсом, — пояснила Лера. — Кому могло понадобиться пытать его — что у него хотели узнать?
Патолог лишь плечами пожал, давая понять, что Лера спрашивает не того человека.
— А это что? — поинтересовалась она, указывая на несколько точек у основания шеи трупа. — След от электрошокера?
— Верно. Видимо, так его обездвижили.
— Последний вопрос, — сказала она. — Как зовут дознавателя?
— Валерия Юрьевна, вы ведь в курсе, как начальство не любит, когда следователи сами находят себе дела?
Только что Лера изложила Алле Сурковой все, что удалось узнать на данный момент о смерти Камиля Шарипова, и рассказала об опасениях продюсера телешоу «Третий глаз». Начальница смотрела на Леру в упор, и девушка чувствовала себя неуютно под ее испытующим взглядом.
— Вам что, больше нечем заняться? Сколько у вас дел в производстве?
— Хватает, Алла Гурьевна, но…
— Или вы мечтаете попасть в СМИ? — не дослушав, продолжала Суркова. — Это неизбежно, если вы решите связаться с телевизионщиками!
— Но, Алла Гурьевна, дело о гибели Камиля Шарипова, как мне кажется, расследуется неправильно: его нужно квалифицировать не как отдельное убийство, а как…
— Серию? — снова перебила начальница. — Вы с ума сошли?! Нет ничего страшнее для них, — она указала пальцем на потолок, — чем серия! Кроме того, что заставляет вас так думать — разве есть еще жертвы?
— Одна возможная жертва, полагаю.