Лера решительно поднялась и, не постучав, вошла: в конце концов, она пришла сюда в свой выходной и не намерена тратить его целиком, ожидая, пока Вагнер заучит каждую букву наизусть!
Он сидел за столом с прямой спиной и глядел в пустоту. Он смотрел так внимательно, словно видел нечто, недоступное другим.
— Роман, вы закончили? — спросила Лера и испугалась того, как резко прозвучал ее голос в маленьком, душном и пыльном помещении без окон: будто кто-то с силой провел гвоздем по стеклу.
Он встрепенулся, словно очнувшись от сна, и посмотрел на вошедшую так, словно видел ее впервые.
— Вы закончили читать? — повторила Лера уже гораздо более мягким тоном.
— Я… да, давно, — пробормотал Вагнер.
— Тогда почему не выходите? Вы просидели здесь почти два часа!
— Два? Простите, я… я не знал, что так долго.
— Ничего. Давайте выйдем — кажется, у меня начинается клаустрофобия!
Роман послушно поднялся и последовал за Лерой, оставив дело лежать на столе. Пожилая работница архива перегнулась через стол, глядя им вслед.
— Странная пара, ничего не скажешь! — пробормотала она себе под нос. — Хотя, пожалуй, гармоничная…
На улице сгущались тучи. Асфальт оставался влажным после утреннего ливня, который за короткое время наполнил водой все выбоины и трещины в тротуарах, а небо уже откровенно намекало на новую порцию дождя.
— Вы узнали, что хотели? — поинтересовалась Лера, когда они остановились под козырьком здания архива.
— Вы читали дело? — вместо ответа спросил Вагнер.
— Конечно.
— Узнали хоть что-то?
Лера прикусила губу: она отлично поняла, что этим хотел сказать молодой ювелир.
— Гибель вашей мамы признана несчастным случаем, — сказала она. — Вряд ли мы могли ожидать…
— Конечно, не могли, — перебил он. — Все нормально.
— Что вы намерены делать?
— Есть шанс, что дело заново откроют?
— Это возможно, но только по вновь открывшимся обстоятельствам. Таковых, насколько я знаю, нет.
— А рассказ бывшего следователя?
— Мне очень жаль, но это к делу не пришьешь, — покачала головой Лера. — Смертельно больной человек решил, что может получить от вас финансовую помощь и шанс на выздоровление. Он рассказал вам историю о предполагаемом убийстве, не предоставив никаких доказательств! Вот если бы вдруг всплыл отчет судмедэксперта, о котором он упоминал, или мы узнали о каких-то еще фактах, которые раньше либо не были приняты во внимание, либо вовсе отсутствовали…[1] Так что вы намерены делать?
— Найму частного детектива.
— Серьезно?
— Ну если полиция и Следственный комитет ничего не могут сделать…
— Роман, я понимаю ваше желание выяснить обстоятельства смерти вашей матери, однако все указывает на несчастный случай!
— А вы бы не попытались?
— Я…
— Я много лет считал, что мама попала под поезд случайно, и смирился с этой мыслью. Тут вдруг появляется этот бывший следак и утверждает, что все не так, как кажется, — что я должен, по-вашему, думать? Я не могу сидеть и ничего не делать: информацию, которую я получил, необходимо использовать!
— Прошло пятнадцать лет, Роман: что вы надеетесь выяснить?!
— Не знаю, но сделаю все, что возможно. Поставьте себя на мое место: вы бы не стали пытаться докопаться до истины, если бы оказались в подобных обстоятельствах? Забыли бы обо всем и продолжили жить как раньше?
Лера задумалась на пару секунд.
— Нет, — ответила она неохотно. — Я бы поступила так же, как и вы, но, Роман, расследование ведь может ни к чему не привести, вы это осознаете?
— Зато я буду знать, что сделал все возможное, — упрямо возразил он.
— А что, если ваш частник придет к выводу, что действительно имело место убийство, — каковы будут ваши действия? Станете мстить?
— Мстить?
— А иначе зачем все это?
— Вы ошибаетесь, моя цель вовсе не месть!
— Что же тогда?
— Справедливость.
— Поясните.
— Если удастся обнаружить новые факты в этом старом деле, я попробую добиться, чтобы его возобновили. Надеюсь на вашу помощь в этом вопросе.
— Хорошо, — вздохнула Лера, поняв, что Вагнер не свернет с избранного пути. — Давайте договоримся так: вы нанимаете профессионала, но сами в это все не лезете, идет?