В этом смысле, если отбросить мнимую хронологическую последовательность, мы вольны сказать, что, к примеру, Людовик XIV, возведя на испанский престол своего внука герцога Анжуйского, проявил непочтительность по отношению к Наполеону, после того как самым возмутительным образом ослушался его, подписав достойный сожаления Рисвикский мирный договор. И сколько таких примеров! Слабость этого ничтожного монарха — султана христианского мира, — проявленная после битвы при Штайнкерке, когда он легко мог разгромить Вильгельма Оранского [98], дикое и бессмысленное опустошение Палатина войсками Людовика XIV, бездарная высылка двухсот или трехсот тысяч кальвинистов, которых легко и вдохновенно можно было перебить, еще более глупый обстрел Алжира и Туниса, не завершившийся завоеванием, и бесполезный мир в Немеге, давший повод парижским обывателям наградить его титулом Великий, хотя эта политическая игра, подорвав престиж Франции, привела в конце следующего века к созданию европейских коалиций и окончательной победе Англии.
В результате именно ему Наполеон обязан неудачей в Трафальгарской битве, смертельным страхом Аустерлица, трагедией в Эйлау, непрочным Тильзитским миром, постыдным фарсом, разыгранным в Байонне [99], вскоре сменившимся горьким разочарованием, страшной опасностью в битве при Эслинге [100], безрассудной женитьбой, полным разгромом в России, пучиной 1813 года, отчаянием 1814 года и окончательным поражением в битве при Ватерлоо.
Конечно, всем этим, так же как и смертью в изгнании, он был обязан смехотворному солнцу — Людовику XIV, похабной бледной луне — Людовику XV, бестолковой тыкве — Людовику XVI и, наконец, неистовой экспансии Комитета общественного спасения, который рвался раздвинуть все границы, отрезав пути к отступлению. Наследник и поверенный всех этих тлетворных или трагических душ, он вынужден был дойти до Москвы, чтобы защитить подступы к Парижу, что и привело к катастрофе.
А что за души окружали его в настоящем? Естественно, в первую очередь приходят в голову имена Талейрана, Фуше, Бернадота, и у меня не хватает бранных слов, чтобы воздать им должное. Но остаются его негодные жены, братья и сестры, все те, кого он возвеличил, а также несметная толпа чиновников, которых он щедро осыпал благодеяниями, и наконец, вся нация, ставшая благодаря ему владычицей мира. А в потемках грядущего его ожидало все то, что мы теперь уже знаем… Невольно задаешься вопросом, можно ли вообразить себе более мучительную судьбу!
Вероятно, самый трудный миг в жизни Наполеона — 18 брюмера или, точнее, следующий за ним день, когда свершился знаменитый государственный переворот, после того как Бонапарт, теснимый якобинцами из Совета пятисот и спасенный от их рук несколькими преданными гренадерами, в конце концов пошел наперекор судьбе, разогнав Собрание.
Несомненно, были и другие страшные минуты, и значительно больше, чем принято думать. Но здесь начался его императорский путь. Впервые ему нужно было протянуть руку к державе, олицетворявшей власть, и он оказался на краю гибели, притом весьма позорной. Его оглушил леденящий душу вопль якобинцев «Вне закона!», равносильный евангельскому «Распни его». Он ощутил грубую хватку черни и чуть было не лишился чувств от ужаса и отвращения. «Маленький тщедушный Цезарь, впечатлительный неврастеник, — писал Вандаль [101], — всю жизнь боялся соприкасаться с толпой, и сейчас ему стало дурно. В груди стеснило дыхание, в глазах потемнело, и он едва различал происходящее». Он не скрывал презрения к подобным сборищам, не привык к ним, и теперь это проявилось в полной мере. Когда его вынесли из зала, где бушевал весь этот сброд, то, лишь увидев своих солдат, он вновь овладел собой и, как в озарении, осознал свою истинную роль. Но пережитое в тот день смятение он не забыл до самой смерти.
Существует расхожее мнение, что жизнь есть сон, и хорошо известна почти сверхъестественная сила впечатлений, которые душа получает во сне. Что же говорить о наполеоновском сне, продолжавшемся двадцать лет, от Вандемьера до Ватерлоо? Этот сон оставит глубокий след в его душе и будет к нему возвращаться вновь и вновь!
Известны лубочные картинки с изображением Наполеона, спящего накануне Аустерлица, когда он, загнал свою великолепную армию в тупик, поставил юную империю над бездной — малейшая ошибка могла привести к непоправимой катастрофе, и двести тысяч пруссаков готовы были наброситься на него даже при сравнительно удачном исходе битвы.
98
В битве при Штайнкерке маршалом Люксембургским была одержана победа над Вильгельмом III Оранским, тем не менее в 1697 г. Людовик XIV признал его королем Англии по Рисвикскому мирному договору.
99
Испанская династия Бурбонов возникла в 1700 г., когда королем Испании стал внук Людовика XIV Филипп V. Весной 1808 г. Наполеон вынудил испанскую королевскую семью выехать во Францию, в Байонну, где заставил, короля отречься от престола в пользу своего брата Жозефа. Испанцы не приняли нового короля–француза, понимая, что он будет только наместником Наполеона. В Испании началась партизанская война.
100
21–22 мая 1809 г. во время переправы с правого берега Дуная на о. Лобау близ деревни Эслинг французские войска подверглись нападению эрцгерцога Карла. Во время отступления австрийцев подломился мост, и французской, армии пришлось отступить на о. Лобау. В этом бою погиб маршал Ланн и около 27 000 французов.
101
Историк, автор нескольких книг о Наполеоне, в том числе «Наполеон и Александр I», «Нашествие Бонапарта», которые Блуа упоминает в своем дневнике.