— Знаешь, почему? — Вдруг снова говорит епископ.
— А? — Встрепенулась Элин. — О чем вы?
— О проклятии. Мы проиграли. Наш мир уничтожен и навсегда останется мертвым. Нас забрали в благословенный мир Герона, где мы должны были продолжить счастливую жизнь и постараться забыть об ужасах. Но вместо этого продолжаем участие в войне. Ничего не изменилось, просто перешли на новое поле битвы. Думаю, это уже никогда не закончится, пока всему не наступит конец.
На подобные откровения Элин сказать нечего, хотя тоже думает о том, что собеседник полностью прав. Это место и мир не приносят чувство успокоения. Напротив, Элин становится более напряженной из-за близкого присутствия бога солнца и его полководца. Они явно из расы богов, но их невозможно понять. А неизвестное страшит посильнее армии нежити на пороге. Элин понимает, что не видит в окружающей обстановке покой, какой был в холодном и темном Порт-Айзервице.
Где-то у кольца внешних стен вот-вот начнется бой, из которого многие могут не вернутся в новый дом. «Возможно, он тоже переживает за Элизабет, но ничего не может поделать», — думает эльфийка про епископа. «Да и вообще, если Герон такой могущественный, то почему заставляет рисковать всех жизнью? Разве не может сжечь любых врагов силой мысли?».
За такие крамольные мысли тот же Оффек разгневался бы, говоря о том, что замыслы бога всегда лежат за пределами глупого людского понимания. Возможно, так оно и есть, но легче от этого не становится. Впервые с момента создания Манарийского Альянса Элин корит себя за отказ вернуться на Фрейяфлейм. Конечно, это было бы предательством друзей, хоть никто не стал бы обвинять. Но в этом рукотворном раю Элин словно задыхается.
Неожиданно старик начинает лихорадочно дышать, словно ему тоже не хватает воздуха. Элин пытается помочь, открывает окна и поит водой. На некоторое время этого оказывается достаточно, но через несколько минут приступ повторяется. «Похоже, это что-то серьезное», — понимает Элин, сжимая морщинистую руку.
Глава 5
Чародейка стоит на высоком парапете и смотрит на воинство смерти, что строится вокруг Золотого Града. На глаз тут сто тысяч мертвецов, если не больше. Ни одно государство родного мира не имело такой регулярной армии. Вот только мертвым не нужно есть, пить и спать. Им не нужно платить жалование и обеспечивать амуницией. Во многом идеальные солдаты сейчас пойдут на штурм города под руководством Вильгельма Вигойского.
Чародейка не сомневается, что именно бывший учитель Сарефа стоит за нападением. Похоже, именно к этому моменту он готовился в королевстве Ортак Срединных земель. Рука крепко сжимает волшебную палочку из сердца стихий, а голова поворачивается в сторону Клауса Видара. Щитоносец замечает это и тихо произносит:
— Я обсудил с Микилинтурин. Она поможет.
— Кто-то еще?
— Мэтр Патрик. Остальные вряд ли послушают.
Элизабет кивает, на большее не рассчитывала. Она рассказала о сущности Хейдена магистру, и тот без доказательств поверил, словно и сам что-то почувствовал. За это девушка очень благодарна, так как сейчас ценен каждый союзник. Особенно такой сильный.
Мастера боевых искусств прекрасно подготовлены к любым трудностям, поэтому пока другие радовались чудесному избавлению и пробовали отдохнуть, они внимательно смотрели и слушали. Элизабет уверена, что Клаус не боится даже высших вампиров, хоть может не победить такого противника. Микилинтурин же знает плохо, поэтому не может чего-то утверждать, но магистр Видар сумел подобрать правильные слова.
С другой стороны подходит мэтр Патрик и докладывает о подготовке к обороне:
— … А еще его величество приказал нам занять позицию рядом с главными воротами.
— Он уже не является королем. — Отвечает Элизабет. — Манарии больше не существует.
Чародей-термодинамик открывает рот, словно хотел что-то сказать, но передумал и кивнул.
— Я понимаю. Но не Метиох наш враг, а Хейден и, вероятно, Герон. Какой у нас вообще план? Если они высшие вампиры, что могут так скрываться, то что мы им сможем сделать?
Ответить на этот вопрос Элизабет не может. Они действительно мало что могут сделать. Никаких планов еще нет, остается лишь ожидать какого-то развития событий.