Тупой, тяжелый удар. Содрогание земли.
— Маловато, — заметила Майкиль. — Нам бы всю скалу на них обрушить.
— Надо действовать медленнее! — сказал Томас. — В следующий раз — только пешими, битву затягиваем, отходим быстро. Разошли весть! Сражаемся, обороняясь!
Валуны перестали падать, Орда растащила в стороны часть павших. Через двадцать минут Томас повел своих бойцов во вторую лобовую атаку.
На этот раз они играли с врагом, используя боевой метод, разработанный еще Танисом в разноцветном лесу и усовершенствованный с годами Томасом и Рашелью. Все Лесные Стражники им владели, и каждый мог справиться с дюжиной Паршивых — при более благоприятных обстоятельствах.
Здесь же, в этой сутолоке тел и клинков, их подвижность была ограничена. Они сражались свирепо и убили за полчаса почти тысячу врагов.
Потеряв при этом половину своих сил.
При таких потерях Орда прорвалась бы через час. На ночь Обитатели Пустыни остановились бы, как у них заведено, но Майкиль была права. Даже продержись Стража до ночи, к утру у Томаса воинов вообще не останется. А еще через день Орда доберется до беззащитного леса. Рашель. Дети. Тридцать тысяч женщин и детей будут зверски уничтожены.
Томас оглядел скалы. Элион, дай мне силы! Его зазнобило.
— Вывести подкрепления! — приказал он. — Джерард, ты командуешь. Удерживай их здесь любыми средствами. Следи за сигналами со скалы. Согласовывай атаки. — Он бросил лейтенанту бараний рог. И крикнул, вскинув кулак: — Сила Элиона!
Джерард поймал рог:
— Сила Элиона! Положись на меня.
— Я и полагаюсь. Ты даже не представляешь, насколько, — Томас повернулся к Майкиль: — За мной!
Они вскочили на коней и поскакали к каньону.
Вопросов его помощница не задавала. Он поднялся вместе с ней на невысокий холм, оттуда — тропой на выступ близ вершины скалы.
Поле битвы находилось справа от них. Лучники снова осыпали Паршивых стрелами. Громоздились кучами мертвецы. Глядя на передний фронт Орды, посторонний наблюдатель решил бы, что Лесная Стража разгромила врага. Но вид каньона сверху говорил о другом: там терпеливо ждали своей очереди тысячи тысяч воинов в капюшонах.
Это была битва на измор.
Битва, которую невозможно выиграть.
— Есть ли донесения от трех отрядов на севере? — спросил Томас.
— Нет. Давай помолимся, чтобы они не прорвались.
— Не прорвутся!
Томас спешился и оглядел скалы.
Майкиль подала коня вперед, затем развернула его.
— Понимаю, тебе не терпится, Майкиль. — Что-то в скалах явно заинтересовало Томаса. — Гадаешь, не спятил ли я? Мои люди гибнут, а я поглядываю на это сверху.
— Я волнуюсь за Джеймуса. Какие у тебя планы?
— Джеймус может сам о себе позаботиться.
— Он отступает! А ведь он никогда не отступал. И все-таки, каковы твои планы?
— У меня их нет.
— Если в ближайшее время они не появятся, возможно, тебе больше ничего и никогда не придется планировать, — сказала она.
— Знаю, Майкиль.
Он прошелся по выступу. Майкиль снова сплюнула:
— Так и будем здесь торчать…
— Я не торчу здесь! — с неожиданной яростью отчеканил Томас, хотя и понимал, что не должен так разговаривать. С нею, с Майкиль. — Я думаю! И тебе хорошо бы задуматься! — Он ткнул рукою в сторону каньона, в который сейчас снова сыпались валуны. — Взгляни туда и скажи, чем, по-твоему, можно остановить столь огромное войско? Кто я, по-твоему, — Элион? Хлопну в ладоши и повалю эти скалы… — Томас умолк.
Майкиль смотрела вниз, сжимая меч в руке.
Томас вдруг резко повернулся к ней:
— О чем ты там говорила недавно?
— О чем? О том, что ты должен быть там, со своими людьми?
— Нет! О скале. Мол, нам бы всю скалу на них обрушить.
— Да, а еще можно сбросить на них солнце.
Мысль казалась безумной.
— Ты что-то задумал? — спросила она.
— Если бы существовал способ обрушить скалу…
— Его не существует.
Он подошел к краю выступа.
— Но что, если бы он был? Если бы мы смогли обрушить стены каньона у них в тылу, мы бы отрезали им путь к отступлению и без труда поубивали бы сверху.
— А, ты думаешь подогреть скалу великанским костром и вылить на нее озеро, чтобы треснула?
Он пропустил насмешку мимо ушей. Бред, конечно, но ничего другого попросту не остается.