— Пытался я давать знаки капитану, не брать вас на борт, но против золота он не устоял, — неожиданно ответил Клабаутерман. — Тётя твоя сущая ведьма, а у тебя, юноша, аура так совсем чёрная.
— Так я же… — я удивленно развел руками.
Клабаутерман вгляделся пристальнее.
— Что случилось, что ты колдовать не можешь? — в голосе его даже сочувствие послышалось.
Я пожал плечами. Внутри же досадовал — даже низшие волшебные существа видят мою проблему. Вот ведь проклятье.
Клабаутерман смотрел на меня и явно о чем-то размышлял.
— Однако, ты ведь обучен?
— Не до конца еще.
— Проклинать умеешь?
Я уставился на человечка в изумлении.
— В теории.
— Может быть, ты тогда сможешь разобраться? Один мой собрат плавает на корабле и этот корабль прокляли. Можно ли снять проклятие?
— Надо посмотреть для начала, — заметил я. — Не обещаю, что разберусь, но сделаю все что в моих силах.
— Что ж, вы ведь потом назад поплывете? Мы вас тогда назад отвезём. Корабль сейчас на острове Нордерни пришвартован, — Клабаутерман протянул мне руку. — Тим Гангольф.
— Эгихард Райнер, — я пожал его небольшую мозолистую ладонь. — Но можешь звать просто Харди.
— Тогда и меня по-простому — Тим.
Остальные дни в море пролетели незаметно. Клабаутерман больше не показывался, а я целыми днями читал.
Остров встретил нас туманом. Паруса давно были убраны, и лодка шла малым ходом. Тихо и усыпляюще урчал мотор. Мы вошли в устье реки Ли. Поднимались вверх по течению до Корка. Пришвартовались в восточной гавани. Условившись, что они будут дожидаться нас, мы попрощались с капитаном.
Я подхватил свой и тетушкин чемоданы и мы с Цецилией спустились по сходням. Туман между тем разошелся, засветило солнце.
На выходе с пирса стола полицейская машина. У капота ожидало двое.
— Магическая пограничная полиция, проверка документов.
Цецилия открыла сумочку протянула им свой паспорт.
— Цецилия Райнер, ведьма, десятый уровень, паспорт выдан восточнофризским отделом… — бурча под нос прочитал один из полицейских.
Десятый уровень, хм… не знал. У отца был седьмой. Значит, она была еще слабее отца. Может среди наших совсем далеких предков был кто-то сильный? Но разговоры на подобные темы Цецилией всегда быстро обрывались, а мои вопросы всегда оставались без ответа.
Второй полицейский протянул руку, требуя мой документ. Я, едва слышно выдохнув, протянул паспорт. Полицейский машинально взял. Выражение лица у него резко изменилось. Он уставился на черную книжечку, на которой был герб Фризкого отделения отделения по делам магии, потом на меня, ошалело вытаращив глаза.
— Что-то не так, сэр? — я решил выпендрится и заговорил на местном диалекте.
— Вы знаете гэльский? — удивился перый полицейский не отрывая взгляда от тетушкиного паспорта и ставя в нем печать.
— Я полиглот.
— Поли… кто?
— Он чёрный маг! — отозвался второй полицейский, сунул коллеге под нос мой паспорт, а на меня направил пистолет.
— Эм, а в чем проблема? — спросил я, перейдя вновь на английский, который тетя знала и чтобы она понимала о чем речь. — Вы на последнюю страницу посмотрите.
Первый полицейский подхватил мой паспорт, полистал страницы. На его лице отразилось удивление.
— Как такое возможно?
— Что именно? — поинтересовался я.
— Вы каким-то непостижимым образом оказались под защитой вашей Гильдии, что согласовано с вашей магической полицией…
— У вас как-то иначе? — спросил я, чувствуя, что мы однозначно угодили в переплет.
— Неужели вы не в курсе⁈ По закону в Ирландии все чёрные маги подлежат уничтожению!
Глава 6
Первый полицейский поднял на меня карабин. Вот приплыли за наследством, так приплыли. Не скажу, что я был удивлен словами про уничтожение чёрных магов, скорее тем, что печать, вопреки заверениям директора округа Эмден, не произвела «магического» воздействия…
— Нас ни о чём подобном ваши коллеги из пограничной службы фризских островов не предупредили, — заметил я. — Кроме того…
Мне показалось, что они меня не дослушают и применят оружие.
— Эгихард пустышка! У него нет магической силы! — выпалила тетя поспешно.
Лица полицейских в очередной раз вытянулись от удивления.
— У него документ чёрного мага! Такой пустым не выдают! — полицейские не сводили с меня напряженных взглядов.