— Мы решили с Барри подышать морским воздухом, — произнес я. — В замке что-то чувствовался запах склепа. Хотя… — я нарочито поморщился. — Тут он тоже ощущается, да, Барри?
— Ага, — пробасил Финбарр, настороженно глядя на некроманта.
— Неужели? — глаза Салливана сузились.
— Скажите, во сколько вам обошелся этот повод? — поинтересовался я. — Не так давно я занимался разведением лошадей. Он бы мне пригодился.
— Вы, черный маг, занимались разведением лошадей? — тонкие губы Салливана презрительно изогнулись.
— Некромант, зарабатывающий на конных прогулках, тоже вызывает вопросы, — заметил я. — Но давайте уже прямо. У меня украли табун, превратив коней в агишки, и перепродали их вам. Я хотел бы их вернуть.
— Возможно, три дня назад вам следовало бы согласиться на разговор со мной, — задумчиво произнес Салливан, глядя словно сквозь меня. — Возможно, я бы вам их отдал. Но теперь уже поздно.
Я уставил на коллегу дяди мрачный взгляд.
— Подумайте еще раз. Я обычно всегда получаю то, что хочу.
— Слишком самоуверенное заявление для мага, который не может колдовать, — бесцветным голосом сказал Салливан, но губы его по-прежнему кривила усмешка.
Финбарр, кашлянув, попятился за мою спину. Салливан, не поворачивая головы следил взглядом за перемещением оборотня. Потом посмотрел на меня. В его рыбьих глазах мелькнуло сомнение.
— Может быть, я чего-то не знаю?
— Вы однозначно чего-то не знаете.
Показалось, что он уже готов был отдать повод, но в этот момент за нашими спинами послышался плеск, фырканье и ржание. Мы невольно обернулись. Из волн выходили лошади. Плавники на шее снова превращались в гриву, исчезали жаберные щели. Рыбьи хвосты в ноги, видимо, превратились еще ранее.
— Харди, это твои лошади? — спросил Финбарр.
— Мои, кроме этого, — я указал в сторону серого жеребца.
В этот момент Салливан, снова усмехнувшись, махнул поводом и прочел какое-то заклятие.
Серый жеребец взвился на дыбы, яростно заржав, и рванул на нас с Финбарром. А за ним понесся весь табун.
— Барри, займись крупом.
— Что⁈ — выкрикнул он, не понимая.
Я, достав и раскрутив аркан, накинул петлю на шею, резко рванул в бок, разворачивая агишку. Набирая на ходу натянутую веревку, я присел на земле, вынуждая коня наклонять шею, падать на колени передних ног рядом со мной.
До Финбарра, наконец, дошло, что я от него хотел. Он прыгнул жеребцу на круп, заставляя приседать на задние ноги и заваливая коня собственным весом на землю. Жеребец отчаянно заржал. Я, не медля, выхватил охотничий нож и всадил ему в шею, распарывая глотку. Нас обдало фонтаном крови. Ржание перешло в дикий, совершенно нелошадиный крик, потом в бульканье. Тело агишки дернулось и застыло. Я, выдернул нож, поднялся на ноги, слизнул с губ, попавшую на них кровь и встретился взглядом со все еще наваливающегося на жеребца Финбарром. Увидел, как волосы кузена снова встают дыбом.
— Харди, клянусь, в тебе есть кровь оборотня, — тихо пробасил он, поднимаясь.
Я, не ответив, незаметно кольнул палец ножом, уронив каплю своей крови на агишку. Труп жеребца вспыхнул, рассыпался мелким как песок пеплом, который через миг исчез. Лошади, что неслись на нас, давно уже стояли полукругом, склонив головы и тихо пофыркивая, мгновенно присмирев.
Я повернулся к Салливану. Некромант, все еще сжимая в руке зачарованный повод, пятился к своей машине.
— С вами я еще не закончил разговор, — произнес я.
Но Салливан прыгнул в машину и, дав по газам, умчался.
— Проклятье.
— Что будем дальше делать? — спросил Финбарр.
— Давай сперва доберемся до конюшни.
Я принялся пересчитывать лошадей. Все оказались на месте. Нужно было найти нового вожака табуна. Я выбрал одного двулетка, накинул ему на шею аркан. Повел за собой, издав условный свист. Лошади побрели за нами.
Мы пришли на конюшню. Я завел лошадей в загон, а мы с Финбарром вошли в брошенный хозяином дом.
Я зашел в ванную, попытался отмыть кровь хотя бы с пиджака, но понял, что это бесполезная затея. Свитер Финбарра выглядел не лучше.
— Считаешь, незамеченными мы до Бларни не проберемся? — спросил он, откупоривая найденную на кухне бутылку с виски и плеская в стаканы.
Я пожал плечами. Мы молча выпили.
— Кузины и тетушки передали спасибо, поскольку они уехали? — спросил я.