Выбрать главу

— Я соскучилась…

— Ты привела суккуба и пятерых вампирш, которые хотели меня убить, — сказал я. — Не слышала, что говорила твоя опытная «подруга»? Или ты была не в себе?

— Слышала… И я была не в себе, да, — она покивала, неотрывно смотря на меня. — Всё не могла понять, что со мной происходит. Словно какое-то наваждение… Но я знала, что они тебе ничего не смогут сделать.

Трясясь, она выдавила из себя улыбку.

— Знала?

— Скорее чувствовала.

Я хмуро смотрел на нее.

— А ты знала, что она сделала тебя суккубом? И что ты уже много раз пыталась меня убить, Гретке? Знаешь, что происходит с теми, кто хочет меня прикончить? Ты только что видела.

На лице Маргарете отразился самый искренний ужас.

— Это невозможно. Мне и в голову никогда бы не пришло причинять тебе вред… Харди, пожалуйста… — до нее наконец дошло.

— По своей воле или нет, но ты пыталась меня убить, Гретке, — мрачно сообщил я, делая к ней последний шаг. — Мне жаль.

Капающая с руки кровь пролетела перед самым ее носом. В этот миг распахнулась дверь и за своей спиной я услышал испуганный возглас.

— Ваша Светлость⁈ — воскликнул Ноткер.

— Эгихард, что тут произошло? — услышал я следом встревоженный голос Цецилия. — Маделиф только что звонила, сообщила, что…

Я сделал шаг в сторону, открыв их взорам Маргарете, и обернулся в сторону застывших на пороге тети и кобольда.

— Твоя постель в крови… Чьей? Что случилось? — спросила Цецилия.

— Это моя кровь. Так что поаккуратнее тут. Маргарете пришла не одна: с ней была еще одна суккуб и пять вампирш. Ноткер, проверь с людьми в Хоэцоллерне все в порядке?

— Один миг, Ваша Светлость! — кобольд исчез.

Цецилия между тем оглядывала девушку.

— Это герцогиня? Не вижу ауры суккуба.

— Потому что я убил ту, которая обратила Маргарете в себе подобную. Не знал, что будет такой освобождающий эффект для не прошедшего до конца инициацию суккуба.

— Надо сообщить Маделиф.

— Не надо, — жестко сказал я.

— Эгихард? — тетушка от удивления даже приподняла брови.

Я, хмурясь, стащил одеяло и простынь, залитые моей кровью, вытер ими кровь на себе и несколько пятен на полу и бросил в камин. После этого посмотрел на тетушку.

— Ты хочешь избавиться от нее? — едва слышно произнесла Цецилия. — Не стоит.

— Не стоит? Будь на моем месте кто-то другой, она бы его давно уже убила, выпив жизненные силы.

— Но ты ведь знаешь, что ей подобное не по силам и, если я правильно поняла, она делала это неосознанно. К тому же, она больше не суккуб. Мой совет — девушку не трогай. Она не пробужденная темная, ее можно будет обучить.

Я в мрачной задумчивости молчал. Вернулся Ноткер, уставился на догорающее белье в камине, потом посмотрел на меня.

— В замке все спокойно, Ваша Светлость. Из людей никто не пострадал. Осмотрел каждого лично, — сообщил он.

— Вот и хорошо. Присмотрите пока за ней, пока я приведу себя в порядок, — я кивнув в сторону Маргарете, направился в ванную смывать с себя кровь.

Быстро приняв душ, я осмотрел себя. Но все раны затянулись и от них не осталось и следа. Надев халат, я вернулся в спальню, обнаружил замотанную в плед Маргарете, сидящую на диване у камина, рядом с ней тетушку, которая заботливо обтирала ей маленьким влажным полотенцем чумазое от копоти лицо. Ноткер рядом колдовал за чайным столиком, засыпая в заварочный чайник лечебные травы, чей аромат уже густо стоял в воздухе, вызывая теперь стойкие ассоциации с травяной аптекой. Я прокашлялся. Цецилия обернулась ко мне.

— Бедняжке тоже не помешало бы принять душ и лечь в постель.

— Угу. В мою?

— Она ведь твоя супруга, — в голосе Цецилии я услышал чуть ядовитые нотки.

— Знаете, тетушка, у меня сейчас только одно желание, — заметил я. — Так что если вы так переживаете за ее… состояние, уведите Маргарете подальше от меня. И вообще, послезавтра тяжелый день, мне надо выспаться, а не забивать голову дурацкими проблемами. У вас пять минут, чтобы закончить тут, а я — спать.

Чувствуя, что совсем засыпаю, я забрался в постель, уже заново застеленную Ноткером, слыша сквозь дрему, как что-то тихо шепчет Маргарете Цецилия. Еще через несколько секунд меня вырубило окончательно.

Утром я проснулся от того, что в стекла заколотил град. Потом непогода резко закончилась и через витражи пробилось солнце, раскрашивая комнату ярким геометрическим узором.

— Ноткер, завтрак через двадцать минут, — приказал я. — Завтракать буду у себя.

— Будет сделано, Ваша Светлость! — сказал появившийся кобольд и тут же снова исчез.

Я принял душ, оделся, вышел в столовую. Столе уже был накрыт. Ноткер, увидев, что меня все устраивает, приоткрыл створку окна, запуская внутрь свежий воздух и яркий утренний свет. Уселся на подоконнике на солнце и, стащив свой ошейник, принялся его полировать, любуясь блеском золота и жмуря от удовольствия глаза. Потом, почувствовав мой взгляд, вздрогнул и посмотрел на меня. Волосы у кобольда встали дыбом.

— Ух ты, — произнес я. — Я думал такая реакция на меня только у моего кузена. Что ты увидел?

— Ваша Светлость… — кобольд побледнел.

— Говори правду, не бойся.

— Всего лишь вашу сущность… когда вы так улыбаетесь и смотрите, я вижу дракона. Который ради своей цели готов… разорвать любого. Простите.

— Знаешь, в чем сходство между гномами, цвергами, кобольдами и драконами? — спросил я.

Ноткер перевел взгляд на свой ошейник.

— Любовь к золоту… Оно порабощает нас всех. Хотя вы к нему, как мне показалось, довольно равнодушны.

— И в этом между нами разница. Золото для меня всего лишь метафора.

— Метафора для чего?

— Власти.

Я вернулся к завтраку, переключив своей внимание с кобольда на рыцарские доспехи. Подумал, что надо доработать заклятия, наложенные мной когда-то на рыцарей исключительно ради развлечения. Сделаю из них охранников, которые в следующий раз порубят непрошеных гостей в капусту. Хотя, с другой стороны, тогда я не успею узнать, кто ко мне пожаловал. Мысли об охранных заклятиях вдруг приняли совсем другой оборот.

— Ноткер, с этой минуты слушаешь только мои приказания. От родственников — только в случае опасности или если я им понадоблюсь, — сказал я, закончив завтракать. — Сейчас мы едем в Хайдельберг. Кстати, найди садовника, возьмем его с собой, осмотрите зимний сад Гильдии, пока я буду беседовать с Ульрихом. Встречаемся у моей машины. Кстати, где сейчас моя тетушка?

— В гостиной, Ваша Светлость.

Ноткер надел отполированный ошейник, убрал все со стола одним взмахом руки и, поклонившись, исчез.

Я вышел из своих комнат и не долго думая запер дверь ключами от «Бронко». Вот теперь в мою комнату вообще никто не зайдет. Ну или кому-то придется разнести дверь в щепки. Вернусь, чуть подправлю заклятие, и тогда внутрь можно будет проникнуть, только обратив стены в пыль.

Я прошел в другое крыло замка, добрался до гостиной и застыл на пороге. Тетушка была не одна. Она сидела в кресле за чтением книги, а чуть в стороне у камина на диване расположились кузины, о чем-то весело болтая с сидящей между ними Маргарете. Увидев меня, троица смолкла, заулыбалась, помахав мне в приветствии руками.

— Доброе утро, Ваша Светлость, — негромко поприветствовала Маргарете, и кончик ее языка едва заметно скользнул по губам.

Кузины, прищурив глаза, тоже смотрели на меня весьма недвусмысленно. Обалдев от увиденного я подошел к Цецилии.

— Отойдемте-ка в сторону, тетушка, — произнес я и кивнув в сторону троицы поинтересовался: — Это что такое?

— Они подружились, — произнесла Цецилия обыденным тоном.

— Подружились? Кузины не придушили ее?

— Ее Светлость весьма умная девушка…

— Её Светлость? Черт, а ведь это теперь вдвойне забавно, что она, темная ведьма и ее тоже будут звать Светлостью.

— О да, вы оба — «Светлость» в квадрате', прости за каламбур.

— Охренеть просто, — не сдержался я.

— Эгихард, — упрекнула Цецилия.

— Простите. У меня просто нет слов. Знаете что, позвоните Маделиф, пусть увезет ее к чертям обратно во Фризию.